"Эдмунд Гамильтон. Арфистки Титана" - читать интересную книгу автора

Тарос наполнил ее мыслями об опасности и страданиях, так что теперь
мембраны звучали в другом регистре.
Других Арфисток тоже охватил страх. Дрожащие, вибрирующие в унисон и
накладывающие один ритм на другой, три перламутрово-розовых существа
наводнили зал дрожащими звуками, которые были квинтесенцией всех страхов.
Страх слепого мира, который дает жизнь своим созданиям только для
того, чтобы тут же отнять, агония и смерть, которые всегда и навеки
раздирают сверкающую ткань жизни. Боязнь глубоких теней, полных страдания,
в котором должна пройти вся жизнь: а тени так быстро, так быстро
смыкаются!
Дикий, примитивный ужас, исходящий из Арфисток, сжимал сердце
ледяными пальцами. Саймон отступил, он не мог его переносить и знал, что
еще минута - и он сойдет с ума.
Он лишь смутно сознавал ужас других советников, видел их искаженные
лица, скорчившиеся руки. Он хотел кричать, но его голос затерялся в вопле
Арфисток, ставшем до того пронзительным, что тело вибрировало болью.
А Тарос по-прежнему наклонился над Арфисткой и силой своего разума
внушал ей ярость и безумие. Арфистки кричали, звук их криков теперь
перешел порог слышимости, а ультразвуки ранили мозг, как ножом.
Один человек прыгнул, другой последовал его примеру, потом еще и еще,
они толкали друг друга, падали, давя других и в безумной панике. Ему нужно
бежать!
Нет, он не убежит! Что-то удерживало его, поддерживало ослабевшее
тело - часть его сознания, защищенная долгим пребыванием вне тела. Он взял
себя в руки, бросил на борьбу железную волю и, наконец, пришел в себя.
Его дрожащая рука вытащила из кармана металлический ящичек. Щелчок.
Разогревалась, машинка медленно начала издавать свой резкий, раздирающий
уши звук, а потом ускорила его.
"Единственное оружие против Арфисток, - сказал Курт. - Звук можно
побороть только звуком."
Маленькая машинка растянула свои оглушающие вибрации и, словно
когтями, сжала ужасную песню Арфисток, скручивала и дробила ее, врываясь
своей звуковой интерференцией в рычащие диссонансы.
Саймон двинулся к трону и Таросу.
Теперь в глазах Тароса появилось страшное сомнение.
Арфистки, обезумевшие и испуганные, боролись с невыносимыми звуками,
превратившими их песню в страшную какофонию. Ужасающий звуковой конфликт
создавал ярость, в основном неслышную, но Саймон чувствовал, как его тело
сотрясается от невероятных вибраций.
Он шатался, но продолжал идти вперед. Лицо Тароса и всех остальных
было искажено болью. Король лежал без сознания на своем троне.
Буря разбиваемых гармоний рычала вокруг трона, словно голос самого
безумия. Саймон, разум которого находился в полнейшем хаосе, знал, что так
ему долго не выдержать...
И внезапно все кончилось. Разбитые, побежденные, измученные Арфистки
остановили безумные вибрации своих мембран. И, полностью замолчавшие, они
бессильно лежали в руках своих похитителей; их нежные глаза заволоклись
безнадежным страхом.
Саймон захохотал и сказал Таросу:
- Мое оружие сильнее вашего!