"Дональд Гамильтон. Наводящие ужас (Мэттью Хелм)" - читать интересную книгу автора

попросту немыслимо: уж больно умелы и опытны тамошние пивовары.
Официантка в голубом переднике принесла блюда. Я поколебался. Ждал бы
настоящий Коди возвращения дражайшей половины или принялся бы
незамедлительно уписывать поданное? Пораскинув мозгами, я решил: миллионер,
да еще техасский миллионер, едва ли стал бы тютелька в тютельку блюсти
общепринятые в цивилизованном мире приличия. Можно было взяться за нож и
вилку...

Десять минут спустя я положил и то, и другое, отер губы салфеткой и
поднялся, благодаря мексиканскую склонность к ханжеству: перегородка
надежно скроет меня от присутствующих, и официантка не ринется вослед,
квохча по поводу тупого гринго, ломящегося в дверь, ясно и недвусмысленно
помеченную "DAMAS".
Но еще больше я благодарил гг. Смита и Вессона, чье
тридцативосьмикалиберное детище, заранее заткнутое за пояс, очутилось в
моей руке полуминутой позднее. Безотказный револьвер, чуть ли не лучший из
ныне существующих.
Миновав заведение для caballeros, я осторожно постучался в соседний
сортир:
- Глория! - окликнул я невинным голосом: - Глория, тебе нехорошо?
Выходи, блюда стынут.
Ответа, разумеется, не последовало. Я распахнул дверь левой рукой -
резко и широко, чтобы треснуть по лбу любого, кто мог затаиться за нею.
Выложенная кафелем комната, довольно просторная для ватерклозета. И пустая.
Попятившись, я перевел взгляд на мужскую уборную. "CABALLEROS" не
вызывала особого доверия изначально, и все же сперва полагалось проверить
нужник дамский. С этим я уже покончил. И теперь встал под углом, дабы не
получить пулю в физиономию или грудь, и окликать не потрудился. Коль скоро
там засел супостат - а Глория наверняка не сунулась бы в обитель для
кавалеров по собственной доброй воле, - он услыхал меня отлично и
удостоверился: Коди предпринимает розыски.
Дверь оставалась незапертой. Я пнул ее посильнее и ворвался внутрь.
Там они и были, оба.
Сортир блистал такой же чистотою, как и дамский - умопомрачительная
роскошь для Мексики, жители коей считают, что клозет - не операционная, и
облегчать утробу вовсе не обязательно в условиях стерильности. Глория и
напавший на нее субъект стояли поодаль, подле фаянсового писсуара. Тонкая
струйка воды, стекавшая из приоткрытого крана, должна была, по-видимому,
являть пример возжелавшему помочиться.
Удостоверившись, что сбоку не затаился никто, и никто не прыгнет на
спину, я сделал шаг. От безупречной прически Глории отделился потревоженный
локон и свалился прямо на бледное, перепуганное лицо.
- Брось револьвер и закрой дверь, убийца гребаный! - возгласил
стоявший позади женщины юнец.


Глава 7

Торопиться было незачем. Дверь я исправно закрыл, а револьвера бросать
и не подумал. Безоговорочно слушаться полоумного любителя не стоит. Говорю