"Дональд Гамильтон. Мстители (Мэттью Хелм)" - читать интересную книгу автора

- Теперь у обоих имелись на то причины: его ненасытный глаз и мой длинный
язык. И с этой ненавистью мы отправились в ресторан, пытаясь сохранить
внешние приличия, а может, и вернуть нечто утерянное, однако весьма важное
для обоих. Но между нами остался лишь холод. Из ресторана выходили, не
прикасаясь друг к другу и направлялись к машине, когда из переулка донесся
звук. Я увидела, как Боб рванулся вниз и в сторону. Он отреагировал очень
быстро, и, наверно, успел бы укрыться на земле, за припаркованной машиной.
Но тут он вспомнил обо мне, своей ненавистной жене, которая болтает о
вещах, совершенно ее не касающихся. Я все еще ошарашенно стояла на том же
месте. Наверное, раздумывала о своих новых чулках и нарядной блузке, и о
том, что земля грязная, и буду выглядеть ужасно глупо, если... Он
задержался ровно настолько, чтобы швырнуть меня на землю. И тут раздались
выстрелы. - Марта закашлялась: - Знаешь, когда для тебя делают подобные
вещи, поневоле забываешь с кем спал или не спал этот человек. - Она опять
закашлялась: - Теперь твоя очередь. Какое-то время я молчал.
- Конечно, я здесь прежде всего затем, чтобы посильно тебе помочь. И
еще удержать от необдуманных поступков.
- Поступков? - Марта посмотрела на меня и рассмеялась, но в глазах у
нее не было веселья. - Имеется в виду нечто вроде мести? Но каким
образом?.. Я хочу сказать, даже если бы я могла и хотела... я ведь только
мельком видела человека в переулке. Не имею ни малейшего представления, как
его найти, да, наверное, и не узнала бы, если бы встретила. Силуэт,
промелькнувший в темноте...
- Мы имели в виду не его, - сказал я. Марта быстро покачала головой.
- Послушай, Мэтт, это отдает дешевой мелодрамой. Ты же меня знаешь.
Знаешь, как я отношусь... к оружию и насилию. Даже после того, что
произошло. Ты вообразил, что маленькая глупая Марта надумает взять
правосудие в свои руки и начать глупую вендетту? Неужели ты или отец
считаете, меня способной... - Голос ее дрогнул. Я молчал. И ждал. Наконец
она облизала губы и заговорила так тихо, что я с трудом разбирал слова: -
Ладно. Мне ведь все равно никого не провести, правда? Но это нужно сделать,
Мэтт. Сам понимаешь. Никому не позволено делать то, что она сделала с нами.
Со мной. Никому. Я бы еще могла смириться, если бы она сама раскопала
где-нибудь все это и потом опубликовала. Я считала ее своей подругой, но
ладно, работа есть работа. Но она явилась в мой дом, воспользовалась нашим
гостеприимством, воспользовалась тем, что я не владела собой и доверилась
ей...
Последовала небольшая пауза. По улице проехала машина. В большом окне
медленно угасали краски дня.
- У тебя есть экземпляр под рукой? - спросил я. - Мой лежит в сумке,
но я успел только мельком взглянуть на него.
- Он здесь. Теперь я без него никуда. Я буду хранить его всю
оставшуюся жизнь. Может, это научит меня держать язык за зубами. - В голосе
ее прозвучала боль. Она открыла маленькую черную сумочку, которую оставила
на журнальном столике, достала сколотые вместе сложенные страницы из
журнала и протянула их мне. - Вот. Уже выучила наизусть.
Я развернул протянутые мне страницы. Прежде всего внимание привлекало
типичное броское изображение огромной руки, сжимающей огромный пистолет,
направленный прямо на читателя. Предполагалось, что картина несет с собой
угрозу, но подготовившие ее журналисты не слишком разбирались в оружии.