"Дональд Гамильтон. Устрашители" - читать интересную книгу автора

весть. От лесных территорий море отделяется сотней миль. Что на север, что
на восток. Я скривился:
- Боюсь, ищейки министерства... как его?
- Министерство транспорта. МИТ, на местном жаргоне. Обязано расследовать
все несчастные случаи с летательными аппаратами - от самолета до
воздушного шара.
- Да, конечно. Министерство транспорта. Кажется, ребятки остались
недовольны мною. Равно как и следователи в штатском из... этой...
Канадской королевской конной полиции. Фу-у! КККП... Темноликий субъект
присутствовал при первом допросе... виноват, опросе,- и старательно
притворялся то ли шкафом, то ли комодом. Не шевельнулся, подлец. Наблюдал
и безмолвствовал... Интересно, в чем же меня заподозрили? Убил пилота,
изуродовал аэроплан, стукнул себя по башке тяжелым предметом и, моциона
ради, поплавал в ледяной воде?
Китти рассмеялась.
- Надеюсь, немедленное тюремное заключение тебе не грозит. Просто кое-кто
утверждает, что амнезия пришлась как нельзя кстати, а потому подозрительна.
Осеклась. Опомнилась.
- Ага, подозрительна,- отозвался я.
- Прости, не хотела... В любом случае, как говорят янки, мы здесь не
выигрывали. Я потрепал ее по коленке.
- Не сдавайтесь, ваша неотразимость! Давайте выслушаем вдобавок
свидетельства нелицеприятные, бескорыстные, отвлеченные... Как я, кстати,
умудрился обзавестись канадской невестой? Учитывая собственное
американское гражданство и постоянное место жительства в Сиэтле?
Китти улыбнулась.
- По свершении первых деловых встреч ты обнаруживал постоянную склонность
шнырять через канадскую государственную границу трижды в месяц, мистер
Мэдден. Разумеется: работа звала, чувство долга шевелилось, и так далее...
Расстояние равняется, между прочим, жалким ста двадцати милям. Включая
платные шоссе и тому подобную чушь.
- Сто двадцать миль - приличный отрезок,- рассудительно заметил я.-
Наверное, в Америке было туго с девицами...
Китти быстро поглядела на меня, расхохоталась, умолкла. С минуту мы
сосредоточенно созерцали друг друга. Затем девушка склонилась: поцеловать.
Лобзание оказалось делом затейливым и нелегким, ибо приступили мы к нему в
положении отнюдь не самом подходящем. Воздвигнувшись в состояние, близкое
к сидячему, я исхитрился определить Китти поперек собственных коленок и
совершить надлежащее губное касание. Удалось. Губы девушки оказались
теплыми и послушными. Недавние целомудренные рассуждения полетели к чертям.
По крайности, к ним, к любезным, я и послал свои реплики, имевшие общность
с предметами постельными. Заниматься надлежало не раздумьями, а
исследованиями, касавшимися дамских округлостей, изгибов и всего прочего,
прямо либо косвенно относившегося к делу.
- Поль, прекрати!
Я вздохнул, оставил в покое потревоженный язычок застежки-молнии, отпустил
Китти. Оставалось утешаться тем, что, невзирая на погасшую память и
приутихшие физиологические реакции, приличествовавшее воздействие вызывало
приличествовавшие словеса - коль скоро то и другое можно было в данном
разе именовать приличествовавшими. Приличными. Китти поспешно уселась и