"Дональд Гамильтон. Палачи" - читать интересную книгу автора

Конгресса - ударится во все тяжкие. Не подозревал. Американский военный
флот славится несчетными достоинствами, но поэтическое воображение отнюдь
не свойственно его представителям. Измыслить подобное на голом месте Генри
Прист, извините великодушно, вряд ли сумел бы. Все едино, что посягнуть на
склады Монетного Двора, или на коронную казну Британии... Прошу прощения,
ошибся. С неменьшим успехом Прист мог бы украсть гору Монблан или озеро
Виктория.
Профессиональному истребителю вряд ли пристало морализировать, порицать
ближнего за пренебрежение к закону. А осуществить задуманный грабеж можно
было, по-моему, в два счета. Конечно, мистер Котко располагал неизмеримо
большими знаниями, чем я; и если снизошел до участия в затее, сомневаться
не доводилось: дело и выгодное, и выигрышное.
- Зигмундовский сифон,- произнес я негромко.
- Лучше позабудь о нем начисто, сынок.
- Постараюсь.
Прист покосился на Диану Лоуренс, опять посмотрел в мою сторону.
- Ты действительно считаешь, это перевоплощение удастся? Уж больно белыми
нитками шито...
- Покрашу в черное,- уведомил я.
- Только не забывай: им уже удалось убить Эвелину, даже если сами они об
этом не узнают...
- Мистер Хелм сумеет защитить, я уверена,- раздался девичий голос.
Приятно встречать разумных женщин. Диана уже давно распустила волосы,
ливень услужливо прилепил промокшие пряди к бледному лицу... Дамы, как
правило, не выглядят привлекательно в маске Мокрой Мыши - разве только на
пляже, после купания; однако Диану влага сделала по-настоящему пикантной.
Быть может, Хэнкова подружка уже воображала себя Великой, Неотразимой и
Несокрушимой Всемирной Лазутчицей... По крайности, бледные щеки окрасил
румянец, а глаза начали блестеть. Она обратилась к Присту:
- Развязывать узелок - значит развязывать. И поживее. Предложение мистера
Хелма - единственный выход из тупика. Довольно распоряжаться. Шкипер, я не
ребенок. Отдай-ка тряпье... И сделайте милость, отвернитесь - оба.

Глава 4

Единственное место на пароходе, откуда я мог присматривать за сходнями,
оставаясь незамеченным, было на верхней палубе: прогулочный отрезок,
тянувшийся мимо кают и пассажирской столовой. На уровень выше дека, с
которого Эвелина Бенсон в последний - возможно, в первый - раз прыгнула в
воду вниз головой... На два уровня выше каюты, где терпеливо поджидала
меня ее новоявленная заместительница, вооружившаяся револьвером и
выслушавшая краткое наставление по стрельбе.
Прислонившись к поручням с видом небрежным и скучающим - так я, по крайней
мере, надеялся,- я размышлял, отыщется ли на корабле врач, умеющий
укротить скоротечное воспаление легких. Переодеться в сухое так и не
удалось. Героическими усилиями удалось, однако, справиться с противной
мелкой трясучкой и следить, как препровождают с причала в трюм тяжелые,
объемистые ящики. Дальше простирался пустынный, заливаемый дождем и
неверным светом фонарей, порт. Во всяком случае, когда я поднялся наверх,
он был пустынен...