"Дональд Гамильтон. Засада (Мэттью Хелм)" - читать интересную книгу автора

дальше. Если закрыта - значит, за вами хвост и надо возвращаться в Тусон и
ждать дальнейших инструкций.
Это ранчо - настоящее святилище, а кое для кого и последний приют. Это
единственное место на всем земном шаре, где агент может наконец
расслабиться и не думать, что за ним следят. Как и любая нирвана, оно
имеет кучу недостатков, но здесь, во всяком случае, вам гарантирована
безопасность. И делается все возможное, чтобы все оставалось как есть.
С первой же попытки мы получили сигнал "все чисто" и продолжали наше
путешествие. Я скрестил пальцы. Машина, которую мне выдали, была дряхлым
"понтиаком-универсалом" исполинских размеров, сошедшим с конвейера еще в
те дни, когда кузова "универсалов" были дощатыми. И вот теперь, после
шестидесятичасового путешествия из Вашингтона - хотя я, надо признать,
имел возможность подремать часок-другой, примостившись на переднем
сиденье, - мой драндулет ковылял по аризонскому шоссе на пяти цилиндрах и
трех колесах - во всяком случае, у меня создавалось именно такое
впечатление. Впрочем, ручаться за точность я не мог. После укрощения этого
строптивого зверя, пробежавшего две с половиной тысячи миль, моя
впечатлительность притупилась. Единственное, что действительно могло
оказать на меня хоть какое-то впечатление в данный момент, - это кровать.
Я и надеялся, что, увидев предмет моих мечтаний, сумею добрести до нее и
не свалюсь перед ней замертво от внезапного истощения.
Ворота напоминали самые обычные ворота ранчо - это была сетка, не
позволявшая скоту выходить за ограду, и еще на ней висели обычные
дружелюбные
приветствия вроде "Граница владения", "Посторонним въезд воспрещен",
"Охота запрещена", "Вырубка деревьев запрещена". От ворот через пустыню
бежал проселок, который через пять миль упирался в еще одни ворота - на
сей раз тут была не просто сетка, а настоящие цельнометаллические створки
с табличкой:
"Частные владения - вход воспрещен". Я с трудом осадил своего железного
мастодонта - тормоза у него тоже ни к черту были не годны - и вылез с
надеждой, что мой дохляк не откинет копыта в тот момент, когда я от него
отвернусь. Его движок на холостом ходу урчал еле-еле.
Я открыл ворота, вспомнив, что нужно делать - Не то, что обычно, когда
отпираешь ворота ранчо. Мои манипуляции должны были послужить сигналом
молодцу, притаившемуся где-то поблизости и наблюдавшему за мной в бинокль,
что меня можно не убивать. Я въехал на территорию, вернулся и закрыл
ворота - опять-таки особым образом, забрался в свой "универсал" и поехал
дальше. Еще мили две - и я оказался в зеленой долине. И увидел дом -
большое приземистое строение посреди тополиной рощи.
Когда-то это было туристическое ранчо, но оно обанкротилось. Ныне
считалось, что оно принадлежит богатому чудаку, свихнувшемуся на религии,
которого часто посещают друзья, столь же чокнутые, как и хозяин. Что ж,
это почти соответствовало реальности за исключением, конечно, религиозной
темы. В действительности ранчо принадлежало богатенькому дяде Сэму, и все
мы, надеюсь, можем называться его друзьями; а если бы мы не были
свихнувшимися, то, конечно, не занимались бы тем, чем занимаемся.
Я осторожно пустил свою колымагу под горку, пытаясь попридержать в узде
оставшиеся цилиндры, и позволил ей катиться до полной остановки.
Остановился я в саду.