"Дональд Гамильтон. Засада (Мэттью Хелм)" - читать интересную книгу автора

мужчинам. Не нравится мне ее рука. Я хочу сделать ей инъекцию пенициллина.
- Я сама сделаю инъекцию. Я умею. Если вы дотронетесь до нее хоть пальцем,
она начнет кричать, царапаться, даже драться. Нам пришлось непросто, когда
мы ее сюда несли.
- Ладно. Предоставляю ее вашим заботам. Вот одежда, которую я для нее
привез. Если вам понадобится помощь, позовите.
Женщина не ответила. Весь ее вид говорил, что, когда она обратится к
мужчине за помощью, этот день надо будет занести в анналы местной истории.
Что ж, особенности ее психики, слава Богу, волновали меня мало.
Я оставил ей необходимое и отправился к Химинесу, который тоже пребывал в
довольно мрачном расположении духа - видимо, по той причине, что не мог
курить здесь свои любимые сигары без риска выдать наше убежище, или, может
быть, потому, что до наших ушей все еще доносились отрывочные выстрелы со
стороны гор, где его люди увлекали за собой отряд преследователей и,
пытаясь спасти нам жизнь, уходили все глубже в джунгли. А может, в
надвигающихся сумерках его тревожили совсем другие проблемы - например,
эта ракета. Как бы там ни было, при моем приближении его маленькое смуглое
лицо не озарилось светом дружелюбия.
- Как она? - спросил он сухо. Я пожал плечами.
- Боюсь, врачам и психиатрам предстоит с ней поработать. Нам только и
остается, что доставить ее останки домой. Может быть, ее удастся
подремонтировать. Если нет - что ж, есть у нас места, куда помещают
бедолаг вроде нее. С этой проблемой нам в нашей работе очень часто
приходится сталкиваться.
- Вы воспринимаете беду, приключившуюся с этой девушкой - вашей коллегой,
- как-то очень спокойно. - Он говорил ледяным тоном. Его заявление не
требовало ответа, поэтому я ничего не сказал. Он продолжал: - Но сегодня
вы можете гордиться собой, сеньор Хелм. Вы проявили себя героем. И метким
стрелком. Вы убили многих.
- Да, но только после того, как вы указывали мне направление, - ответил я.
После встречи с Шейлой я и сам был в не слишком хорошем настроении.
Он глубоко вздохнул.
- Это верно. Я вам помогал.
- Вы скорбите по Сантосу, полковник?
- Ох! Эль Фуэрте был сукин сын! Но вот его люди... Вы видели, как они
наступали, сеньор? Их вождь погиб, но тут же в их рядах появлялись новые
командиры. Мы убивали их, но они все возникали и возникали, с оружием в
руках... Президент Авила казнит их всех как бунтовщиков и бандитов. В этой
стране, знаете ли, бунтовщик - это всегда бандит. А Эль Фуэрте был самым
отъявленным бандитом. Но, знаете, бывает, что я вдруг ловлю себя на мысли:
ведь это мои соотечественники - да, даже те, кто так зверски измучил вашу
женщину-агента. В конце концов, ведь она пришла к ним, чтобы обмануть и
убить. Их спровоцировали, сеньор. Может быть, когда-нибудь они найдут себе
вождя, достойного их. А пока... - он скорчил гримасу. - Пока я помогаю
гринго убивать их с расстояния в пятьсот метров. Простите меня, я не хотел
вас оскорбить. Но не люблю смотреть, как умирают отважные люди, - он
замялся. - Окажите мне услугу, сеньор Хелм.
- Считайте, что уже оказал.
- Ваше ружье. С оптическим прицелом. Не сомневаюсь, что нашему президенту
будет любопытно взглянуть на ружье, из которого был убит Эль Фуэрте с