"Дональд Гамильтон. Гибель гражданина [B]" - читать интересную книгу автора

Я пожал плечами. Я понятия не имел. Просто не хотелось ехать домой. Я
все еще чувствовал прикосновение Тининой руки в черной перчатке, подающей
старый условный знак. Приехать домой означало сделаться доступным - обходя
ли двор в поисках кота, бросаясь ли к студии в полуночном порыве
вдохновения. Они ждали, покуда я останусь один, а я не хотел этого. Не
хотел быть доступным.
Мы промчали через весь город, ночное движение было редким; потом я
бросил рычащего хромированного зверя вверх по дороге, ведущей на Таос -
поселок милях в шестидесяти к северу. Я искал облегчения, отпуская на волю
столько лошадиных сил, но добился лишь одного: припомнил большой черный
"мерседес", угнанный мною близ Левенштадта, - с Тиной мы уже распрощались,
и ни слуху, ни духу о ней не было, - машину с шестицилиндровой бомбой под
капотом, четырехступенчатой передачей и подвеской, гладкой, как шелк,
эластичной и тугой, словно лапы крадущегося тигра. Когда я посмотрел на
спидометр - на проселке, заметьте! - стрелка плясала у ста восьмидесяти
километров в час, - это составляет сто миль с мелочью. А я-то полагал"
колымага только разгоняется!
Я перепугался до полусмерти, но зато в течение всей операции носил
кличку "Гонщик", и любое вождение беспрекословно доверяли мне. А
прекословить эта банда примадонн стремилась по всякому поводу... Впрочем,
никого из них я больше не видал. Некоторые ненавидели меня люто, а я не
жаловал их в ответ, - но снайпера доставили на место, на связь вышли по
расписанию, и, стало быть, группа проявляла себя совсем неплохо - пока не
распалась. Мак не любил создавать постоянных отрядов. Два-три задания - и
группу дробили, людей перетасовывали, иногда отправляли поработать
волками-одиночками. Люди - даже такие, как мы, - имеют порядочную
склонность обзаводиться друзьями, если работают вместе достаточно долго; а
кому нужно рисковать всей операцией только потому, что, приказам вопреки,
сентиментальный дурак не желает бросить другого дурака, схлопотавшего пулю
или сломавшего ногу?
Однажды подобное случилось в моей собственной группе, и я решил
вопрос самым жестким образом. Никто не останется на вражеской территории
стеречь покойника, даже если очень любил парня при жизни. До конца задания
пришлось остерегаться выстрела в спину; впрочем, я делал это всегда и
всюду.
- Мэтт, - негромко сказала жена, - что случилось, Мэтт?
Я помотал головой и вывернул руль. Мы оказались на проселке, ведущем
к вершине холма, к шоссе. Лимузин, разумеется, не был "мерседесом". Нас
понесло в сторону по гравию, автомобиль не слушался. Гидравлические
тормоза, гидравлическое управление! Мы едва не слетели с дороги.
Наконец-то было с чем бороться, я бешено вертел баранку и удержал машину.
Гравий фонтаном летел из-под задних колес. Я выбрался на гребень ската;
амортизаторы, явно взятые с детской коляски, давали днищу колотить по
каждому бугорку. Я остановился в редком сосняке и выключил мотор. Бет
легонько вздохнула и откинула волосы назад.
- Извини, - сказал я. - Вождение вшивое. Это, наверное, мартини.
Кажется, ничего не поломалось. Внизу горели огни Санта-Фе; дальше - темнел
изгиб долины Рио-Гранде; еще дальше мерцали огоньки Лос-Аламоса, где был
сокрыт источник научных восторгов доктора Даррела и немалого беспокойства
простых смертных. Там уже, правда, не было слыхать раздражающего грохота,