"Крис Хамфрис. Узы крови ("Французский палач" #2) " - читать интересную книгу автора

ждали двадцать мужчин и одна женщина. Кто-то опирался на пушки, кто-то
просто стоял вдоль круглых стен.
Жан Ромбо нашел взглядом глаза жены и кивнул. Мгновение Бекк смотрела
ему в глаза, а потом отвела взгляд. В последнее время она всегда
отворачивалась первой.
Следующим был Хакон - как всегда. Его самый давний товарищ устроился
верхом на орудийном станке, поставив огромные ноги на оба колеса. Как и Жан,
Хакон потерял все имущество, когда армия Флоренции, поддержанная отрядами
императора, вторглась на территорию своего давнего соперника, республики
Сиены. Их фермы и виноградники, их постоялый двор "Комета", служивший им
домом, были сразу же разграблены и почти полностью уничтожены. Друзья могли
вернуть себе землю только в одном случае: если Сиена выиграет войну.
Но в отличие от Жана, который повидал на своем веку столько
кровопролитий, что хватило бы на три жизни, Хакон бился не только за свои
права. Наемник-скандинав сражался главным образом - как и всегда - ради
удовольствия.
- Ну?
Когда Хакон нетерпеливо встал с пушки, позади него поднялась тень -
более поджарая, немного более высокая, с такой же густой бородой и такими же
ярко-голубыми глазами. Эрик, сын Хакона, сжимал в руке одну из своей пары
изогнутых сабель. В другой он держал точильный камень. Перед боем Эрик
всегда исполнял один и тот же ритуал: точил свои сабли по очереди, несмотря
на то что они уже были идеально острыми. Только когда наступало время
начинать сражение, сабли-подруги отправлялись в двойные ножны, закрепленные
на спине. Жан прекрасно помнил того, кто стал образцом для молодого
скандинава, - янычара Джанука, идеально владевшего этим оружием. Хотя Джанук
погиб еще до того, как Эрик родился, рассказы об отваге Джанука вдохновляли
юношу. Жан не мог бы сказать, кто из них более умело владел изогнутым
клинком.
- Пора. Фуггер сказал - самое большее пятнадцать минут.
Эрик забросил сверкающие сабли в ножны, а Хакон поднял свой короткий
топор и положил его себе на плечи. Это оружие лучше подходило для ближнего
боя, чем гигантский боевой топор, который сейчас стоял у стены. Несмотря на
свои размеры, Хакон стал мастером боя в тесном пространстве.
Вокруг все начали закреплять оружие и надевать шлемы и кирасы. Хакон
подошел к французу.
- Ах, Ромбо, чего бы я только не дал, чтобы ты сейчас сражался рядом со
мной!
Жан пристроил на лицо неискреннюю улыбку, к которой уже привык.
- И я, дружище. Давненько мы этого не делали.
- Рана? Она все еще болит?
Неподдельное беспокойство, отразившееся на лице друга, чуть было не
заставило Жана стыдливо опустить голову. Однако он удержал фальшивую улыбку,
потирая бок в том месте, куда попала пуля стрелка.
- Да. Но Иисус милостив, скоро пройдет.
- Обратись лучше к Тору. - Язычник-скандинав вновь улыбался. - Он
скорее откликнется на такую воинственную просьбу.
Хакон отошел к своим людям, подбадривая и подзадоривая их. Жан убрал
руку со шрама под камзолом - с раны, которая, как знал только он один, уже
давно полностью зажила.