"Хелен Хамфриз. Путешествие безумцев " - читать интересную книгу автора

- Да, конечно, еще Изабель, - сказал он.
Он посмотрел на свои руки, совсем непохожие на грубые, узловатые руки
моряка или альпиниста. Его руки - чистые, тонкие и слабые руки книжника,
книжного червя, человека, не знавшего физического труда.
- Тебя никогда не удивляло, что у нас нет детей?
"Молчи!" - приказал он себе, но было поздно, он уже проговорился.
С чувством вины Энни припомнила свое тайное посещение дальней комнаты,
заваленной колясками, колыбельками, детскими вещами, тишину и пыль.
- У вас такой большой дом, - ответила она.
- Да, дом достаточно велик, чтобы быть полным детей.
Эльдон поднял взгляд на Энни. Твердость ее взгляда успокоила его - она
словно положила холодную руку на его разгоряченный лоб.
- Ты, наверное, уже знаешь - этот дом принадлежит Изабель. Это
свадебный подарок ее отца, он был настоящий лорд.
- Это очень хороший и красивый дом.
- О да, дом у нас прекрасный!
Он подумал о своей библиотеке, такой уютной, полной книг и старинных
карт. Когда за окном стужа и в камине гудит пламя, лучшего места не найти.
- Это я предложил Изабель заняться фотографией, - снова заговорил он. -
Купил ей камеру. Она в душе художник - пыталась рисовать, но результаты были
неважные. Я купил ей камеру после нашего третьего ребенка.
- Третьего, сэр?
- Да, нашего третьего ребенка. - Эльдон вытянул вперед руку с
растопыренными пальцами, словно альпинист, хватающийся за выступ скалы. -
Третьего мертвого ребенка. Мертворожденного. Как и остальные. Два мальчика и
девочка. Первой была девочка. Я даже не держал их на руках.
"Два мальчика, - подумала Энни. - Майкл и Коннор". "Всемилостивый
господь позаботится об их душах", - хотела было сказать она ему и самой
себе, но вдруг вспомнила, что мистер Дашелл видит мир не совсем так, как
она. "Бога нет. Все это глупости", - так сказала кухарка.
Энни посмотрела на руки Эльдона, его вытянутые пальцы - гладкие, белые
руки джентльмена. А вот ее руки - с красными, толстыми пальцами, с
потрескавшейся и грубой, словно древесная кора, кожей. Рабочие руки
горничной, служанки. Что она может понимать в его потере? Его дети - не то
же самое, что ее братья. Он и она живут в разных мирах.
Энни и Тэсс лежат в постелях в своей спальне на чердаке. Дует сильный
ветер, деревья в саду стонут и потрескивают, скребут тонкими ветвями по
оконному стеклу, издавая звук, похожий на скрип метлы по каменному полу.
Энни прислушивается к завываниям ветра. Как быстро она привыкла к этому
новому жилью на чердаке, у самых верхушек деревьев! Она еще глубже
забивается под одеяло и затылком чувствует под подушкой что-то твердое. Ее
Библия. Она ощупывает ее, представляя себе, как слова выходят из книги и
перетекают в ее тело. Интересно, что бы могла сказать миссис Гилби о
нынешнем состоянии ее души?
"Молись о своих грехах, Мэри". Этот безжалостный упрек, даже
воображаемый, вызывает слезы на ее глазах.
- Энни, - зовет ее Тэсс с другого конца комнаты, - ты еще не спишь?
- Еще нет. - Энни быстро, виновато прячет руку под одеяло. Что такое с
ней происходит, если она вдруг стала стыдиться господа?
- Послушай, - говорит Тэсс, - что ты думаешь о Роберте и Бэтси?