"Барбара Хэмбли. Ледяной Сокол ("Дарвет" #5)" - читать интересную книгу автора

подходящий к ее чувственному лицу.
- Да, - сказала женщина. - Я имею в виду те дни, когда восстали дарки.
Вокруг них на обширном лугу паслось с полсотни беспечно блеявших овец и
десяток коров, поднявших головы, чтобы посмотреть на путников с туповатым и
немного ленивым любопытством; это была вся живность, оставшаяся у населения
Убежища, составлявшего около пяти тысяч душ. Место выпаса снова перенесли,
потому что прежние пастбища оказались загублены сланчем. К тому же ледяная
буря, разразившаяся в Безлетнем Году, не только уничтожила основную часть
запасов, но еще и погубила почти все фруктовые деревья, проморозив их до
самой сердцевины. Все старания магов Убежища привели к тому, что удалось
оживить лишь небольшую их часть. И теперь черные стены, три с половиной
тысячелетия назад возведенные с помощью магии, стояли посреди настоящей
пустыни. И вот эти стены высятся впереди, непроницаемые для окружающего
ужаса, ночи и вечной зимы, царящей в мире увенчанных ледниками скал. Хетья
смотрела на них с печалью и пониманием во взгляде.
- Только это не то восстание дарков, которое помнишь ты, дитя
варваров, - негромко продолжала женщина. - Не тот последний, стремительный
бросок, которым они смели с лица земли остатки человечества, прежде чем сами
ушли в другое измерение...
Рука женщины скользнула по уздечке осла. Хетья, похоже, совсем забыла о
крови бандита, высыхавшей на ее одежде.
- Я помню те дни, когда дарки поднялись, словно черные вонючие
испарения, - и даже не думали исчезать, отступать... ни через сезон, ни
через год, ни через поколение. Я помню те дни, когда от человечества
осталась жалкая горсточка, и долгие годы никто не осмеливался выйти за
черные стены Убежищ. Когда все боялись ночей... Но почти так же сильно
страшились они и дневного света. Я помню дни, когда тот мир, который мы
знали, был разодран на части, и все, чем мы дорожили когда-то, исчезло, и не
осталось даже слов, которыми можно было бы описать прошлое. Я помню, -
добавила она. - Это произошло три с половиной тысячи лет назад, но я помню,
как это случилось. Я помню первое восстание дарков. Я была там.

* * *

- Не знаю, сколько мне тогда было лет, - говорила Хетья, делая глоток
горячего ячменного отвара, что подала ей Джил-Шалос. - Не знаю, сколько мне
было лет, когда ее голос впервые зазвучал в моем сознании.
Она расправила юбку, которую нашли для нее, - домотканую, поношенную, с
прорехами... как и вся одежда в Убежище, - и оглядела собравшихся вокруг нее
вельмож. Они едва уместились в самом маленьком из королевских совещательных
кабинетов.
- Полагаю, лет шесть или семь. Я знаю, что напугала свою мать и привела
в ужас всех тетушек... потому что я вдруг стала говорить такие вещи, какие
не положено говорить маленькой девочке. Ей и думать о таком нельзя. И
знать - тоже.
Сухая усмешка Хетьи относилась к рыжеволосому ребенку с вечно
вздернутым подбородком, широкими скулами и невинными ореховыми глазами, к
девочке, жившей в доме со сверкающими чистотой стеклами... Эти окна
оставались открытыми после наступления темноты, чтобы в дом мог без труда
проникать вечерний ветерок. В улыбке женщины Ледяной Сокол, сидевший у двери