"Федор Николаевич Халтурин. Говорите любимым о любви (Из лирического блокнота) " - читать интересную книгу автора

посидеть у родничка, утолить жажду, послушать лепет берез, помечтать.
Полюбился мне ручей, и где бы я ни бродил по лесу, обязательно к нему
заверну, послушаю, о чем он сам с собой разговаривает, пока к реке
торопится. А до реки - рукой подать, полчаса ходьбы, не больше.
Привык я к ручью, вроде подружился с ним, вроде своим он стал для меня.
А недавно, в студеный январский день, я снова оказался в тех краях.
Дай, думаю, схожу к ручью, посмотрю, как он там, не замерз ли. Встал на
лыжи, пошел. Добрался до оврага, спустился вниз. Гляжу - что такое? Вокруг
белым-бело, сугробы высоченные, следы заячьи, елочки сорочьи. А ручья нет.
Замело, засыпало его снегом. Послушал я: не журчит ли под снегом? Нет, не
журчит. Замерз, видать, начисто. Да и где ему, малому, справиться с
морозами? Речки и то иной раз до дна вымерзают. А тут - ручей крохотный,
ладошкой вычерпаешь...
Жалко мне стало моего давнего друга. Такой веселый, звонкий,
говорливый - и на тебе: замерз!
Погоревал я про себя и пошел вниз по оврагу, к реке. Иду, а сам нет-нет
да и послушаю не журчит ли под снегом? Очень уж мне хотелось, чтобы ручей до
реки добежал... Нет, не журчит.
Еще пройду десяток шагов, еще послушаю. Нет, не журчит.
Вот и река. Сковал ее мороз крепким льдом, покрыл белым саваном. Не
видно, не слышно ее под снегом.
Спустился я на лед, пошел вдоль берега. Вот тут, по этой впадинке, мой
ручей в реку впадает. Снежный козырек над обрывом навис, ледяными наплывами
все намертво сковано.
Тишина.
Но что это? Словно голос синички-теньковки часто-часто выговаривает:
- Теньк-теньк-теньк...
Но не птица это, не синица, а мой ручей выбрался из-под снега, пробился
сквозь ледяные надолбы, тоненькой струйкой падает в еле приметное оконце -
полынью на реке и будто радостную песню поет. Вот он, мол, я. Добежал!


ЛИСТЬЯ

Первые дни отпуска пролетели незаметно. Трогательная забота матери,
встречи с друзьями детства - все это радовало майора, волновало, наполняло
душу сладким хмелем полузабытых воспоминаний.
Но потом его как-то исподволь охватила безотчетная тоска. Дома сидеть
скучно, друзья заняты на работе. Он бесцельно бродил по городу, с тревогой
думая, что впереди еще целая неделя.
Однажды поутру он забрел в городской парк. Прямые, уходящие вдаль аллеи
были пустынны. Лишь кое-где на скамейках судачили старушки да из зарослей
орешника доносился бойкий пересвист синиц.
Майор бездумно шел по аллее. А над ним желтыми, багряными, оранжевыми
красками бушевала золотая осень. Раскидистые клены будто нехотя роняли на
дорожку, на скамейки влажные от ночного тумана листья. Майор машинально
собирал их. Когда в его руке оказался большой букет, он прижал его к груди,
остановился, будто припомнил что-то.
Это было словно вчера.
...Пятнадцать лет назад они шли с Наташей по этой же самой аллее. Он