"Генри Райдер Хаггард. Рассказ о трех львах" - читать интересную книгу автора

месту, усеянному камнями. Куду преодолевал препятствия огромными прыжками,
смотреть на них было одно удовольствие. Вот я и наслаждался этим зрелищем,
но, повернувшись к Гарри, с удивлением увидел, что он вскинул винтовку к
плечу.
- Ах ты молодой осел! - воскликнул я. - Неужели ты надеешься... Как раз
в этот миг винтовка выпалила.
И тут случилось чудо, какого я не видывал за всю свою охотничью жизнь.
Куду в тот момент парил в воздухе. Он перелетал через кучу камней, поджав
под себя все четыре ноги. Вдруг ноги его распрямились, он встал на них, но
тут же они подломились под тяжестью его тела. Благородное животное упало на
землю головой вперед. На мгновение показалось, что оно стоит на рогах,
задрав тонкие ноги высоко в воздух. Затем куду перевернулся и затих.
- Силы небесные! - воскликнул я. - Да ты попал в него! Он мертв.
Гарри молчал и вообще выглядел перепуганным. И немудрено. Никогда я не
видал такого невероятного, сногсшибательного везения. Взрослый мужчина, не
говоря уже о мальчишке, мог сделать хоть тысячу таких выстрелов и ни разу не
попасть в цель. Напомню вам, что цель эта скакала и перепрыгивала через
камни в добрых пятидесяти ярдах от нас. И вот мой мальчик случайным
выстрелом, даже не подняв прицельную рамку и лишь инстинктивно учтя скорость
животного и угол прицеливания, уложил антилопу. Она мертва, как дверной
гвоздь.
Я ничего больше не сказал, - момент был слишком торжественным Для
слов, - я просто отправился к тому месту, где лежал куду. Там я и нашел его,
прекрасного и неподвижного. Примерно в середине шеи виднелась круглая
дырочка с ровными краями. Пуля пробила спинной мозг и, пройдя позвоночник
насквозь, вышла с другой стороны.
Уже наступил вечер, когда, вырезав из туши лучшие куски, которые можно
было унести на себе, мы привязали к рогам (длина их достигала, кстати, пяти
футов) красный носовой платок и несколько пучков травы, чтобы отпугнуть
шакалов и стервятников, и повернули к лагерю.
Нас встретил Фараон, уже начавший тревожиться из-за нашего долгого
отсутствия. Он поспешил нас "обрадовать", сообщив, что заболел еще один вол.
Но даже это страшное известие не огорчило Гарри; невероятно, но в глубине
души он приписывал смерть куду своему искусству. Мальчик стрелял неплохо, но
подобное утверждение было сущей нелепостью. Я так и сказал ему.
Мы поужинали бифштексами из мяса куду (они были бы нежнее, будь самец
помоложе) и начали готовиться к приему убийцы Джим-Джима.
Мы решили снова использовать в качестве приманки несчастного больного
вола, который и без того уже чуть не протянул ноги, во всяком случае, едва
на них стоял. Фараон рассказал, что после полудня вол кружился, как всегда
делают больные животные в последней стадии пироплазмоза. Сейчас он стоял с
опущенной головой и качался из стороны в сторону. Мы привязали его к тому же
пню, что и накануне. Если львица не убьет его, он все равно к утру будет
мертв. Я даже боялся, что он испустит дух раньше и не сможет служить
приманкой. Ведь у льва нрав спортсмена, и он, если не слишком голоден,
предпочитает сам убивать животное, которым намерен пообедать. Впрочем, потом
он не раз возвращается к этой туше.
Мы сделали все так же, как прошлой ночью, и просидели много часов. Один
Гарри крепко спал. У меня, хоть я и привык к такого рода бдениям, тоже
слипались глаза. Я совсем было задремал, когда Фараон толкнул меня в бок.