"Генри Райдер Хаггард. Голубая портьера" - читать интересную книгу автора

вверх по лестнице и позвонил в звонок. Хотя с виду он казался достаточно
храбрым - вернее внушительным - широкоплечий с большим шрамом на бронзовом
лице, в груди его гнездился ужас. Однако времени на то, чтобы углубиться в
это чувство, у него было немного, поскольку привратник, все еще облаченный
в траурные одежды по случаю чужого несчастья, открыл дверь с поразительным
проворством и его ввели наверх, в небольшую, но богато обставленную
комнату.
Мадлены в комнате не было, хотя судя по кружевному платку, упавшему на
пол возле небольшого стула, и раскрытому роману, оставленному на плетеном
столе, она только что вышла. Привратник ушел, проговорив торжественным
шепотом, что "госпоже" будет доложено, оставив нашего героя наедине с его
переживаниями. Принадлежа к тем людям, в которых любое ожидание вселяет
беспокойство, он принялся рассматривать картины и фарфор и даже приблизился
к паре очень тяжелых, голубых бархатных портьер, которые явно сообщались с
другой комнатой, и заглянул через них в значительно более просторное
помещение, где стояла мебель в чехлах, напоминавших приведения.
Эта печальная картина заставила его отступить, и, в конце концов, он
замер на коврике перед камином и стал ждать. "Не рассердится ли она на меня
за этот непрошенный визит? - спрашивал он себя. - Не напомнит ли он ей о
том, что ей хотелось бы забыть. Но может быть, она и так все забыла - ведь
сколько времени прошло. Интересно, сильно ли она изменилась? А может, он ее
не узнает? Возможно." Тут он поднял глаза и увидел, как, выступая из
голубых бархатных складок, появилась Мадлена во всем блеске и великолепии
красоты, без малейших следов возраста, по крайней мере в этих тусклых
ноябрьских сумерках. Она стояла перед ним, чуть приоткрыв красиво
очерченный рот, словно собравшись сказать что-то, а во взгляде больших
темных глаз таилось смутное любопытство и грудь ее слегка вздымалась,
словно от волнения.
Бедный Бутылкин! Одного взгляда оказалось достаточно. Не пристать ему
к благословенной гавани развеянных иллюзий. Через пять секунд он уже был
далеко в море - и много дальше, чем прежде. Когда она осознала, кто стоит
перед нею, она слегка опустила глаза - и он увидел загибающиеся кверху
ресницы, закрывавшие полщеки, и сделал шаг навстречу.
- Здравствуй! - тихо сказала она, протягивая ему свою тонкую,
прохладную руку.
Он взял эту руку и пожал ее, но сказать ничего не мог, хоть убей. Ни
одна из заранее приготовленных речей не приходила в голову. Однако жестокая
необходимость сказать хоть что-нибудь висела над ним.
- Здравствуй! - воскликнул он, рванувшись вперед. Сейчас - сейчас
очень холодно, да?
Это замечание прозвучало, как признание в полном и анекдотическом
фиаско, так что леди Кростон не могла не рассмеяться.
- Я вижу, - сказал она, что ты так и не преодолел свою робость.
- Столько времени прошло с тех пор, как мы не виделись, - выпалил он.
- Я очень рада видеть тебя, - последовал ее простой ответ. - Теперь
присаживайся и поговорим. Расскажи мне все о себе. Стоп - прежде, чем ты
начнешь - одна любопытная вещь. Знаешь, прошлой ночью я видела сон о тебе -
такой странный, болезненный сон. Мне снилось, что я сплю в своей спальне -
так оно и было на самом деле, - дул сильный ветер и хлестал дождь - и все
это тоже именно так и было - так что ничего удивительного в этом нет. Но