"Олег Хафизов. Киж " - читать интересную книгу автора

на деревенскую улицу.
- Как - прямое? - изумился Филин.
- Ну, от домов до самого пруда шло ровное поле, пацаны здесь в футбол
играли, а теперь тут сделалась гора. Откос.
- Сделалась? - От предчувствия какой-то жути, в которую невозможно было
поверить, у Глеба защемило сердце.
- Пошло, пошло к чертовой матери и - у-у-у! - просело! -
Милиционер нахмурился и надул щеки, как бы придавая своим словам
БОЛЬШОЕ значение.
Так вот в чем дело: посты на дорогах, мифические контрразведчики,
бредни Финиста - все начинало складываться в некую мозаику.
Из рассказа милиционера следовало, что в селении Свищовка
(ближайшем гражданском населенном пункте от военной базы Форт-Киж)
произошло событие, почти дословно совпадающее с тем, что было изображено в
летописи средневековым монахом и пересказано в конце
ХVIII века Долотовым.
На сей раз, правда, трясения земли почти не было - если не считать
покачивания лампочек на потолках, не замеченного работающими женщинами, а
мужчинами принятого за легкую алкогольную галлюцинацию.
Зато, точно как перед татарским нашествием, примерно за месяц до
провала в небе появилось перевернутое медузообразное сияние, хорошо заметное
над черными зубцами леса в ясные ночи, - комета Киятагава, особенно жуткая
своим японским названием. Разумеется, никто не придавал этому
астрономическому явлению такого апокалиптического значения, как после битвы
на Калке, но все же смотреть на это странное светило было отчего-то муторно,
и нечто гораздо более древнее и глубокое, чем астрономические знания, томило
душу неизъяснимой тоской, дремучей, как волчий вой. Задним числом селяне
припомнили, что из-под земли доносился отдаленный гул, похожий на
канонаду, - звук, на который из-за привычной близости военной базы с ее
постоянными стрельбами, сиренами и взрывами никто не обратил внимания. Днем
супруга грибника Василиса Родионовна Свищова вернулась на обед с местной
фабрики металлических конструкций (где работала бухгалтером), чтобы
накормить обедом десятилетнего сына. Ни сына, ни своего дома она не
обнаружила. А о том, что в сарае прикорнул подвыпивший Иван Свищов,
вспомнили только на следующий день
Вслед за милиционером Филин зашел во двор разрушенного дома.
Фасад был более-менее цел, но со стороны усадьбы зияла трехметровая
воронка, полностью всосавшая сарай и заднюю комнату. Из земли на дне воронки
торчали доски, кирпичи, искореженные листы железа и балки, когда-то
служившие перекрытиями. На сохранившейся половине дома балки переломились и
нависли, как будто крышу сверху прихлопнул ладонью разгневанный каменный
великан; ясно было, что и они рухнут при первом же дожде, при первом же
порыве ветра, а может - сами собой.
- Хотите, я залезу на дно ямы, а вы меня заснимете для масштаба?
- предложил милиционер, но Филин не успел ему ответить, потому что во
двор вторглась Василиса Родионовна Свищова (если это была она) во главе
целой группировки.
По левую руку от нее ехал на велосипеде сын, которому возле калитки
пришлось спешиться и уступить дорогу деду - видимо, свекру хозяйки, уже
успевшему приодеться в темно-синий костюм и свежую клетчатую рубаху. За