"Олег Хафизов. Дом боли " - читать интересную книгу автора

размер которого не уступал площади футбольного поля, лежал, на сей раз
именно лежал пластом какой-то человек под простыней, напоминающий
зачехленную Карапет-Гору, причем с одной стороны койки свешивалась одна его
сиреневая рука, а с другой - другая, и в вены обеих рук были воткнуты иглы с
резиновыми шлангами, ведущими к жутковатому аппарату, всему в шкалах и
тумблерах. Человек бездействовал и безмолвствовал, но, вероятно, жил, ибо
лечился.
За человеком-карапет-горою располагалось целое семейство, дающее о себе
знать шипучими перебранками хозяйственного толка да детским плачем из-за
натянутых вместо стен простыней. Обувь, одна пара мужских ботинок, одна
женских босоножек и две пары войлочных ботиков, одна меньше другой, стояли у
входа в этот простынный табор.
Вместе с мужчинами располагались женщины, которые, как существа
отдельной породы, держались скоплениями, впрочем, довольно условными.
Насколько можно было судить издалека, то были в основном немолодые неряхи в
платках и мягких халатах, пестротою напоминающих осеннюю листву. Но среди
них заметна была девица, привлекающая внимание молодостью и живостью. То и
дело к ней подсаживались мужчины всех возрастов, пощипывали ее, подталкивали
и получали аналогичное обращение в ответ. Эта особа, которую, судя по
долетающим восклицаниям, звали Марфой, бросала косвенные взгляды в сторону
Алеши и, как ему казалось, предназначала свои разбитные реплики для его
сведения. Впрочем, она пользовалась таким бойким спросом, что Алеша мог
невольно преувеличить эффект своего отдаленного присутствия.
Справа к колонне был прикован цепью за шею интеллигентный мужчина,
смирно приткнувшийся на тюфячке наподобие собачьего. Над ним значилось
"Буйный", и Алеша подумал было, что такова оригинальная фамилия пациента,
облик которого не вязался с буйством, когда рядом прокомментировали: "Это
буйнопомешанный по фамилии
Голубев".
Алеша вздрогнул. Перед ним висел на костылях человек, как бы слепленный
из глины в нормальных пропорциях, а затем сплюснутый своим создателем в
бесформенный ком в приступе разочарования.
- Арий, - представился бесформенный и сжал руку Алеши с неожиданной
силой.
- Он действительно может броситься? - поинтересовался Алеша для
стимуляции разговора.
- Ни в коем случае. Милейший человек.
С кряхтением и скрипом Арий сел на койку (можно?) и вытянул перед собою
загипсованную ножку, как будто по ошибке пересаженную к глыбе его туловища
от восьмилетнего ребенка.
- Все болит - проклятое леченье. - Он достал из кармана просторной
пижамы пачку папирос "Карапет-Даг", закурил и предложил некурящему Алеше,
который не отказался.
- Полмесяца назад мне сделали повторный перелом левой ноги, собаки, и
никак не зарастает. Ведь я уже немолод.
- Сколько тебе? - Алеша решил попробовать обращение на "ты".
- Тридцать три. Постарше тебя, - сказал Арий и утешительно потрепал
Алешино плечо. - И вот повторный перелом. Боли адские. О!
- У тебя был перелом, который неровно зарос? - недопонял Алеша.
- Нет, перелом на этой ноге мне прописали и сделали.