"Елена Хаецкая. Мракобес" - читать интересную книгу автора

двуручный меч, который несет, положив на шею. Ножны бедные, зато меч
богатый - это издалека видать.
Нет, очень не понравился капитан наемников деревенскому трактирщику. От
рыжего, да еще с обильной проседью, добра не жди. Нос крюком, рот прямой, от
веснушек кожи не видать, глаза серые с желтыми точками, как у зверя.
Рыжий жестом подозвал к себе трактирщика, сунул всего один гульден,
зато гонору проявил потом на все сорок.
Ремедий отвел лошадь на конюшню, самовластно забрал сено из других
яслей и все отдал солдатской кляче. Хозяин даже заглядывать туда побоялся. У
Ремедия косая сажень в плечах, морда угрюмая, туповатая - сразу видно, что
парень деревенский и умом не изобилен. Обтер Ремедий руки и явился в дом,
туда, где у остальных уже трещало за ушами.
Хозяйка на кухне только успевала поворачиваться, когда ее размашисто
хлопнули по увесистому заду. Женщина так и замерла с половником в руке.
Греховодники, ей уж под пятьдесят, сыновей вырастила. Потом осторожно
обернулась и увидела прямо перед собой солдатскую рожу. Остроносую, хитрую.
- Зажарь-ка, матушка, - ухмыляясь, сказал Шальк и сунул ей поросенка.
С розовой тушки тяжко капала кровь.
- Святые угодники, - охнула женщина, приседая.
- Со святыми - к нашему капеллану, матушка, - заявил Шальк.
- Это же господина Шульца свинка, - запричитала женщина.
- Делай лучше, что говорят.
- Так... постный день нынче, - глупо сказала хозяйка, не решаясь
дотронуться до краденого.
Солдат ткнул ей убитым поросенком в лицо, так что она поневоле
подхватила тушку.
- Я и по постным краду, - сообщил Шальк и вышел, хлопнув дверью кухни.
С беленой стены сорвался медный тазик для варки варенья. Женщина
беспомощно всхлипнула и взялась за нож.
Низкий дощатый потолок у трактира. Лавки до блеска отполированы
задницами - еще дед нынешнего владельца содержал заведение. А тогда
строили - не то, что сейчас. На века строили.
Отчаянно коптили толстые сальные свечи, галдели голоса. Сегодня
деревенские старались обходить трактир стороной. Весть о прибытии отряда
наемников облетела деревню задолго до того, как телега увязла в грязи перед
домом почтенного Оттона Мейнера.
Под поросенка хорошо пошло светлое пиво. Зашлепали о скамью игральные
карты. От засаленных кожаных карт пахнет костерным дымом. Ремедий опять
проигрался, простая душа, хотя даже капеллан видит, что Шальк и Радульф
безбожно жульничают. И Агильберт, конечно, видит. Но молчит, только зубы
скалит. Плюнув, Ремедий отдал последний гульден, залпом допил свое пиво и
ушел спать в телегу, брошенную на улице.
Капитан жестом подозвал к себе хозяина, велел сесть. Тот присел на
краешек скамьи, обреченно уставился в волчьи глаза Агильберта.
- Ну, и как называется эта чертова дыра? - спросил капитан, помолчав, -
для острастки.
- Унтерайзесхайм...
- Далеко ли до Страсбурга?
- Вы погостите у нас, господин? - очень осторожно полюбопытствовал
трактирщик.