"Елена Хаецкая. Свора пропащих (Мракобес)" - читать интересную книгу автора

- Я понял, - спокойно отозвался Иеронимус. - Других грехов за тобой
нет?
- А как же, - с готовностью ответил Шальк.
Монах молча глядел на него. Ждал.
- Бабий грех один за мной, - таинственно заговорил Шальк, понижая
голос. - Извел младенца во чреве.
Луна немного сместилась. Ночь шествовала над рекой, и так неинтересно
было Иеронимусу слушать пьяного солдата, так хотелось остаться наедине с
тишиной и звездами.
- Как это - извел младенца? - нехотя спросил Иеронимус.
Шальк взмахнул рукой, как будто хотел пырнуть ножом.
- Вспорол брюхо беременной бабе. Убил и ее, и ребенка.
Даже в темноте было видно, как победоносно сверкнули его глаза.
Монах дернул углом рта.
- Наговариваешь на себя, - сказал он точно через силу. - А что по
пушке скучаешь, так это не грех. И в пушечный ствол руками лазить не
возбраняется ни человечьим законом, ни божеским. Иди, дитя мое, и больше
не греши.
Чувствуя себя последним дураком, Шальк яростно выругался и с той
минуты возненавидел монаха лютой ненавистью.



ХИЛЬДЕГУНДА

Дорога вошла в деревеньку, но почти не стала лучше, только
прибавились отбросы, плавающие в мутных лужах. Тощий пес, ребра наружу,
увязался было за солдатами, да Эркенбальда пристрелила его из
длинноствольного пистолета, чтобы не своровал чего-нибудь из еды.
Бросив телегу там, где завязла по самые оси, Ремедий выпряг лошадь и,
оставив отрядное добро на попечение Эркенбальды, повел животное к
деревенскому трактиру. Остальные потянулись следом.
Проходя мимо убитой собаки, Шальк вдруг с сожалением оглянулся,
дернул носом, но тут подловил на себе пристальный взгляд монаха и с
сердцем пнул жалкий труп ногой.
Хозяин трактира уныло глядел, как к нему, радостно скаля зубы,
приближаются головорезы. Заранее подсчитывал убытки, наученный многолетним
опытом. Заодно опытным глазом определил в этой пестрой толпе главаря - вон
тот, рыжий, слева идет. Ох, и противная же рожа. У такого снега зимой не
допросишься, а довод один - двуручный меч, который несет, положив на шею.
Ножны бедные, зато меч богатый - это издалека видать.
Нет, очень не понравился капитан наемников деревенскому трактирщику.
От рыжего, да еще с обильной проседью добра не жди. Нос крюком, рот
прямой, от веснушек кожи не видать, глаза серые с желтыми точками, как у
зверя.
Рыжий жестом подозвал к себе трактирщика, сунул всего один гульден,
зато гонору проявил потом на все сорок.
Ремедий отвел лошадь на конюшню, самовластно забрал сено из других
яслей и все отдал солдатской кляче. Хозяин даже заглядывать туда побоялся.
У Ремедия косая сажень в плечах, морда угрюмая, туповатая - сразу видно,