"Олдос Хаксли. Через много лет" - читать интересную книгу автора

на Джереми, повел рукой в сторону вывески и сказал:
-- И это тоже наше.
-- Вы имеете в виду Беверли-пантеон?
Шофер кивнул.
-- Это лучшее кладбище в мире, верно говорю, --
сказал он и после минутного молчания добавил: -- Может, вы захотите
поглядеть его. Нам почти по пути.
-- Премного благодарен, -- сказал Джереми с самой
изысканной английской любезностью. Затем, чувствуя, что ему следовало бы
выразить свое согласие в более теплой и демократичной форме, прокашлялся и с
сознательным намерением воспроизвести местный диалект добавил, что это будет
просто шикарно. Последнее слово,
сказанное тринити-колледжским голосом, прозвучало так неестественно, что он
покраснел от смущения. К счастью, шофер, занятый дорогой, ничего не заметил.
Они свернули направо, миновали храм розенкрейцеров*, две больницы для
кошек и собак, школу военных барабанщиц и еще две рекламы Беверли пантеона.
Когда повернули влево, на бульвар Сансет, Джереми мельком увидел молодую
женщину, которая что то покупала, на ней были светлолиловый купальник без
бретелек, платиновые серьги и черный меховой жакет. Потом и ее зак ружило и
унесло в прошлое.
В настоящем же осталась дорога у подножия крутой холмистой гряды,
дорога, окаймленная небольшими фе шенебельными магазинчиками, ресторанами,
ночными клубами, зашторенными от дневного света, учреждения ми и
многоквартирными домами. Затем и они в свою очередь безвозвратно исчезли.
Придорожный знак изве стил путешественников, что автомобиль пересек границу
Беверли-Хиллс*. Окрестности изменились. Вдоль доро ги потянулись сады
богатого жилого района. Сквозь де ревья Джереми видел фасады домов, всех без
исключе ния новых, выстроенных почти без исключения со вкусом элегантных,
изящных стилизаций под усадьбы Лаченса*, под Малый Трианон*, под
Монтичелло*, бес печных пародий на торжественные сооружения Ле Кор бюзье,
фантастических калифорнийских вариантов мек сиканских асиенд и
новоанглийских ферм
Свернули направо Вдоль дороги замелькали огромные пальмы. Заросли
мезембриантемы* вспыхивали под солнечными лучами ярким багрянцем Дома
следовали друг за дружкой, словно павильоны бесконечной международной
выставки. Глостершир сменял Андалусию и сменялся по очереди Туренью и
Оахакой, Дюссельдор фом и Массачусетсом
-- Здесь живет Гарольд Ллойд*, -- объявил шофер, указывая на нечто
вроде Боболи* -- А здесь Чарли Чаплин. А здесь Пикфэйр*
236

Дорога стала резко подниматься вверх. Шофер пока зал через глубокую
затененную прогалину на противоположный холм, где виднелось строение,
похожее на жи лише тибетского ламы
-- А там Джинджер Роджерс.* Да, сэр, -- он важно кивнул, крутанув
баранку.
Еще пять-шесть поворотов, и автомобиль оказался на вершине холма. Внизу
и позади них была равнина с городом, распростертым по ней, точно карта,
уходящая далеко в розовое марево.
Впереди же и по бокам высились горы -- гряда за грядою, насколько