"Леон Гвин, Зигфрид Тренко. Тридцать третий ход (Сб. "Хрустальная медуза")" - читать интересную книгу автора

выход в финал. Он поджал губы. Хватит и плюс четырех. А это - четыре
победы и одиннадцать ничьих. Оптимальный вариант. И вполне осуществимый.
Знакома ли вам турнирная мудрость? Здесь есть железное правило: "Бей
слабых - делай ничьи с сильными". Во встрече равных по силам ничейный
исход продиктован самой позицией. Когда позиция равна, не станете же вы
искать шестьдесят пятую клетку на доске! Федерация вам этого не простит...
Он усмехнулся: что с того, если половинок против его фамилии всегда
больше, чем единиц? Две половинки - та же единица. Зато их обладатель
надежен как скала, всегда в форме. Посылайте Опелса на любой турнир -
федерацию не подведет! Вот как обстоят делишки. Ничья - это передышка
перед следующей партией, ничья черными - это выигрыш цвета, ничья - это
продвижение к заветной пятерке.
Итак, пятеро гроссов. И все разные. Но только один из них чертовски
опасен. Нет чтоб оглядеться, остепениться, спустить пары, в его-то
возрасте! В каждой партии стремится воздвигнуть памятник шахматному
искусству... не сыграл еще, видите ли, своей вечнозеленой. Может быть,
поэтому против него не срабатывает секретное оружие - картотека. Долгие
годы она собиралась; по крупиночкам да пылиночкам, а что в ней - не должен
знать ни один человек на свете.
А вот этот - хитрый лис. Победу по миллиграммам собирает. И дипломат,
ох, дипломат! Скажет так, а сыграет этак. Посмотрит туда, а походит сюда.
И Рикшис тут, дружище! Хорошо, когда на трудном турнире у тебя есть
настоящий друг. На сей раз мир к двадцатому ходу - как договорились! - и
одна строчка в газете: "Гроссмейстерская ничья". Дураку укор, а умному -
похвала...
Что у нас, скажите на милость, с плюсами? Так... Вон тот мастер,
например. Горячая кровь, искатель приключений. Как-то сказал с чрезвычайно
умным видом: "Сущность шахмат, - говорит, - это борьба, творчество, риск.
Именем богини Каиссы когда-нибудь назовут ураган". Эка! А я считаю ходы
дальше вас, милый философ! И что вы мне со своей Каиссой?
Погоня за очками, бесконечная вереница партий. Сколько их было на его
веку! Отдельные турниры как-то смешались в памяти. И теперь вот еще один -
новый... или все тот же старый, бесконечный?
Заложило уши... Гроссмейстер открыл рот и сделал несколько глотательных
движений, как в самолете, идущем на посадку. Тишина вокруг, будто откачали
воздух. Что же это, до сих пор так никого и нет? Собачья погода... вон как
свистит ветер.
За спиной раздался щелчок, словно удар хлыста. Опелс вздрогнул.
Хлопнула дверь?
Обернулся - у входа стоял человек. Одного с ним роста, только много
моложе и худощавее. Какое-то мгновение они смотрели друг на друга в упор.
"Лицо вроде бы знакомое, - подумал Опелс. - Где я мог его видеть?.. Но
как странно одет..."
В черном камзоле с белым жабо и кружевными манжетами, в темно-вишневых
вельветовых брюках, черных туфлях, перетянутых пряжками, незнакомец
казался персонажем из какой-то старой комедии. Красные щеки, нос с
горбинкой, усы, бородка клинышком. На голове непонятный блин - берет, что
ли...
"Я его не знаю... Или все-таки видел где-то..."
Гроссмейстер вскинул голову, достал из нагрудного кармана роговые очки