"Наталья Гвелесиани. Уходящие тихо" - читать интересную книгу автора

тобой?
Сбегаю, говорю, за хлебом, потом вместе возьмем книжку и посмотрим, что
ты там
откопала.
- Не книжку, а молитвослов.
- Я про него и говорю. Где деньги, в шкафу?
- Ксена... Ты быстрей возвращайся. Если очередь, не стой. Обойдемся
как-нибудь. Я коржиков напеку.
- Да что я, маленькая в конце концов? Все, говорю, будет как надо.
И ведь не сомневалась я, глядя немигающими глазами в разом осунувшееся
ее
лицо, что будет как надо. Даже смешно было насчет ее задних мыслей и к
тому же
немного радостно, потому-то и до магазина я пробиралась бегом, но не
как на
крыльях, а словно улица была сном и я в нем увязала. И хлеб как раз
сгружали,
словно в замедленной съемке, и кот рыжий перебегал дорогу, словно в
тумане.
Рука с мелочью падала на прилавок так долго, что...
- Дайте, пожалуйста... Нет, подождите. Стаканчик водки, пожалуйста.
И, опрокинув в себя, словно проснулась.


3

- Ну вот, потом ты будешь говорить, что мы тебя никуда не пускаем.
Хотите, считайте меня прорицательницей, хотите - кликушей, но то, что
дома
меня встретят точно такими словами, я видела так ясно, что хоть лбом о
них
бейся.
Звуки разные, шорохи беззастенчиво сновали кругом, по-деловому
разборчиво.
Продавщица попискивала калькулятором, не глядя в мою сторону, словно
выдать
спозаранку сто грамм прилично одетой девушке в нашем непьющем городе -
сущий
пустяк. Или голый факт, не достойный принципиального внимания.
Ноги одеревенели и страсть как захотелось сесть, стиснув виски, на пол,
раздвинуть широко колени и упереться в них локтями. Я сказала, пытаясь
ухватиться за воздух:
- Девушка... Гм... Отведите меня домой, пожалуйста. Я в пятом корпусе
живу.
Борю Кузнецова знаете? Я его дочка.
Продавщица, прищурившись, посмотрела через мое плечо куда-то вдаль -
там
хлебная машина отъезжала или покупатель какой приближался, - улыбнулась
как в
туман и спросила безадресно: