"Валерий Гусев. До осеннмх дождей... (Повесть про милицию)" - читать интересную книгу автора

на четвереньки, мотая головой.
Приезжий неторопливо поднял с земли плащ, аккуратно встряхнул его и,
перебросив через руку, оперся на трость.
- Ну, мушкетеры, продолжим наши игры? Или перейдем к мирным
переговорам? Надеюсь, вы уже поняли, что объект для нападения выбран вами
крайне неосмотрительно? А вообще-то хвалю: действовали смело, энергично, а
главное - дружно. Но, - он брезгливо поморщился, - примитивно, грубо.
- Да уж конечно - приемов не изучали, - проскулил Мишка, икая.
- И напрасно. Мужчина - это прежде всего воин, не правда ли? И в наше
время он тоже должен уметь владеть шпагой. В свободное время не откажусь
дать вам несколько полезных уроков - люблю смелых, решительных ребят и
поощряю эти качества. За сим - откланиваюсь! - Он поднялся на несколько
шагов по тропке, обернулся. - Визитной карточки не оставляю, а нынешняя
моя резиденция, как вы, верно, уже знаете, - у достославного аксакала
Пиди. Надеюсь, вам известны такие слова, как "резиденция", "резидент". -
Он сделал ударение на этих словах. - Отлично - вы не только смелы, но и не
глупы. В свое время, находясь в спецкомандировках за рубежом, я многому
научился - с удовольствием поделюсь с вами частью моего опыта. А также
многими другими интересными впечатлениями. Чао!
- Во - мужик, да? - восхищенно пропел Колька, вытирая руки пучком
сухой травы. - Небось в разведке работал!


Всю обратную дорогу не выходил из ума Тимофей. Поневоле вспоминал
Андрей его незадавшуюся жизнь, и многое в ней виделось теперь по-иному.
Был когда-то Тимофей Петрович Елкин грамотным специалистом, видным на селе
человеком. Потом, когда жена перебралась в город, закрутила там "роман с
последствиями" и забрала детей, он потихоньку запил. Но, не желая
показывать людям горя, не ища жалости, пил весело, бодрился, придуриваясь,
скрывая злую тоску и обиду. Стали его сторониться, общались несерьезно,
слегка, за бутылкой под кусточком, а вот для раненого сердца близких
никого не осталось. Когда Андрей с дружинниками опечатывал Тимофеев
домишко, ему как-то остро и жалко бросилось в глаза его запустение, давнее
и глубокое равнодушие хозяина к родному гнезду. Пусто было в доме, холодно
от этой пустоты, грязно не по-хорошему. И только один уголок оставался
светлый - где висела под чисто протертым стеклом в хорошей самодельной
рамочке семейная фотография.
Некстати вспомнилось Андрею и письмо Семена. Вот и пойми, разберись,
участковый. Один укоряет, что строгости к нему было мало, а с другим,
выходит, наоборот - слишком круто завернул. А его еще за чуткость хвалят,
в газетах печатают.
Андрей, не останавливаясь, вырвал из-под ремешка планшетки свернутые
газеты, зло скомкал их и бросил в кювет.
Неожиданно заморосило, потом припустило сильней. Андрей был без
плаща, поэтому свернул к птицеферме - все равно надо туда наведаться.
Будто на шум мотоцикла выскочила, толкнув ногой дверь, Галка, держа
лоток с горкой надколотых яиц. Андрей загнал мотоцикл под навес, снял шлем
и, ежась, втягивая голову, побежал к крылечку, скользя сапогами по сразу
размокшей земле.
- Яичко выпьешь, участковый? - улыбнулась она.