"Владимир Гусев. Эпоха Крыгова" - читать интересную книгу автора

В мусорном контейнере старушка выбирала из выброшенной кем-то кучи
прошлогодней еще кислой капусты съедобные, по ее мнению, горсти и аккуратно
укладывала в полиэтиленовый пакетик. Заметив Безменова, она быстро спрятала
пакетик в потертую сумку и поспешила прочь.
Геннадий Азарович на секунду замер. Он не был до конца уверен, но,
кажется, это была Надежда Григорьевна, первая учительница Нонны.
Ну да, она живет поблизости и уже давно должна быть на пенсии. А
получают сейчас пенсионеры известно сколько, только на хлеб и хватает.
Такие теперь времена. Этот Крыгов, может, и гениальный поэт, но эпоха ему
досталась явно не самая лучшая. Паршивая, прямо скажем, эпоха...


* * *

- Полюбуйся, что натворил твой сыночек! Нет, ты прямо сейчас
полюбуйся! - ухватила Фаина за рукав явно собиравшегося отложить эту
процедуру на "потом" или даже на "никогда" мужа.
Ромка стоял в углу, уныло опустив голову.
- Вот! - торжественно, словно подарок области к очередному съезду
партии, предъявила Фаина дверь детской.
- Ну и что? - не понял Геннадий Азарович.
- Вот! Вот, вот и вот! - тыкала жена пальцем в темные оспинки,
выступившие на белой эмали.
- Он что, ножом, что ли, истыкал? - догадался Безменов.
- Ага! Метать учился! Хорошо, Нонна вовремя заметила, отняла нож!
Фаина протянула мужу кусок ножовочного полотна, остро заточенный с
одного конца и обмотанный синей изолентой с другого.
- А я-то искал этот моток изоленты... - усмехнулся Геннадий Азарович.
- Ты скоро по тюрьмам своего сына искать будешь! - ярилась Файка.
- Ну, не скоро. Ромке еще и двенадцати нет. К тому же ничего
страшного пока не произошло. Я тоже в детстве с перочинным ножичком не
расставался. Будем делать ремонт, закрашу - и следа не останется" А с
Ромкой я поговорю по-мужски, он больше не будет.
- Дверь оставит в покое - за что-нибудь другое примется, - вздохнула
умудренная горьким опытом Фаина.
Ромка был их третьим ребенком. Минувшей весной старшие дочери
выселили его из детской. Пришлось во второй комнате, служившей одновременно
и гостиной, и спальней, и рабочим кабинетом выискивать место для ромкиного
диванчика. Их супружеская, в узком смысле, жизнь сразу резко осложнилась, а
перспектив на расширение теперь не было никаких, денег на доплату при
обмене - тем более. Вот и злилась Фаина, и вымещала злобу на еще недавно
любимом сыне. Хотя сегодня он и в самом деле виноват - с точки зрения
матери, во всяком случае. Ну, а с точки зрения отца...
Геннадий Азарович распахнул дверцы встроенного шкафчика, долго рылся
на его дне, среди коробок со старой обувью и радиодеталями. Найдя то, что
искал, спрятал это, по-мальчишечьи, за пазухой, позвал сына.
- Обувайся, пойдем проветримся.
- С Фаем? Так ты ж его уже выгулял, - заподозрил неладное Ромка.
- Вот именно, что я. Кто больше всех собаку просил и обещал ухаживать
за нею да еще на одни пятерки учиться?