"Чингиз Гусейнов. Семейные тайны " - читать интересную книгу автора

с опаской скрипучую калитку и заглядывает внутрь, а там сначала никого, а
потом непременно кто-то появится на балконе: то давно умершая мать, и она
зовет его, лицо светится при виде сына, а то и вовсе незнакомая, но сильно
желанная женщина (и почему-то кажется, что она старше Расула, а он еще
подросток, в котором пробудился мужчина, и, увлекаемый ею, захлебнется от
счастья),спешит, и учащенно бьется сердце, откликаясь на ее зов, и чтоб
никто не увидел, украдкой.
Вдруг шепот: "Началось!"
Слепящее глаза гигантское белое облако, бесшумно взрываясь изнутри,
растет, и так же бесшумно падают дома, скорее в подвал, где прятался в
детстве,- ржавые кровати.
Вскакивает во сне, и чуткая Лейла тотчас просыпается:
"Что с тобой?"
И он долго не уснет, отчаяние, что ничего не изменить.
"Уедем, уедем отсюда!"
Ну вот, опять. Но куда? И роют, и роют, закапывая взрывчатку. Или
железную коробку с купюрами (??) в саду под яблоней.
Куда-нибудь в глушь, где в горах, в непроходимом лесу спрятан дом,
белеющий как сахар.
И этот день, когда валились или, взрываясь изнутри, оседали в пыли
дома, станет днем грязевого извержения, а перед этим - ураган, и все, что
случилось ДО (в сущности, вся жизнь),- это одно, а все, что после,- другое:
радость длиной в три дня, с воскресенья до среды, С НЕЮ, а следом, миг в
миг, вспышка, или гибель, круглая как шар, и он летел, приближаясь, или
гонимый ветром, к высокой макушке ели, невиданно разросшейся ибо' питаема
многослойным пеплом, чья радиоактивность (?) целительна для вечнозеленых, и
великаны-ели заполонили землю.
А однажды, как увидел Расул родной дом, и он цел, розово светится на
солнце, уже после того, как взорвали горько заплакал во сне, чего с ним не
случалось, не помнит, даже когда весть о смерти матери пришла в его далеко,
никак не уедет (уже похоронили! без него!). Свояченица Асия, сестра Лейлы,
подробно написала, как умерла Месме-ханум и где ее похоронили, рядом с его
отцом, и место нашлось: была заброшенная могила. И слова матери, якобы
просила, чтоб Асия передала: "Это наше последнее пристанище", дескать, "и ты
завещай, где б ни был, лежать рядом".
Даже пепел, помнится Расулу, что он подумал, высыплют из урны, и
табличка на материнском или отцовском надгробии.
Дважды отсюда уезжал: в первый раз, это было очень давно,- взлет,
надежды, пышные проводы, и часто, для души и по должности, наведывался,
череда праздников, то свадьбы (три!., замужество младших сестер Лейлы, но
две свадьбы играли почти одновременно: одну к радости всех, ибо по доброй
воле и с благословения родных обеих сторон, а другую - вопреки желанию
родных невестиной, или девичьей, стороны,- свадьба Асии...), то юбилей
какой,- их немало, телеграммы на красных бланках, то симпозиум, и на,
аэродроме ликованье, цветы, алые полотнища, и мчатся по гладкой дороге
машины, обдуваемые теплым ветром, пахнущим нефтью.
А потом тяжкие два года и тридцать семь дней, когда заманил Джанибек,
полные раздумий не на одну книгу.
- А ты напиши,- ему Лейла, когда надоест, изводит себя и ее своими
безадресными угрозами и даже злорадством, что предчувствовал, провидел и