"Лев Гурский. Опасность " - читать интересную книгу автора

- Не звонил, - подтвердил Павел Валерьевич. - Хотя... Да нет, ерунда.
Это и разговором-то никаким назвать было нельзя...
- Рассказывайте, рассказывайте! - я, как клещ, вцепился в куликовский
рукав. Кажется, мне все-таки привалила удача разжиться иголкой в копне. Может,
правда, и иголочка будет дрянная, но все лучше, чем ничего.
Оказывается, Фролов позвонил Павлу Валерьевичу по действительно
пустяковому обстоятельству. Интересовался одной статейкой в "Московском листке"
- сам-то он эту газету не выписывал. О чем статейка? Да чепуха, ничего
интересного. И все-таки? Школьные, знаете ли, такие размышления об истории
атомного проекта в СССР. (Слово "школьные" господин Куликов произнес с
нескрываемым пренебрежением; он уже пережил унижение склерозом и теперь
возвращался в академическую колею.) Кто писал? Какая-то девчонка, соплюшка...
Нагородила, в общем, всякой ерунды, да еще имя Фролова упомянула всуе...
- Что же вы мне раньше про все это не рассказали? - укоризненно спросил
я у Куликова. - Опять забыли?
При слове "забыли" Куликов рефлекторно вздрогнул. Его костюм в полоску
еще больше стал напоминать пижму. Нет-нет, он не забыл, просто не придал
значения. Статейка ведь ерунда, не стоит выеденного яйца. Самомнение,
помноженное на дилетантизм. И, кстати, Фролов покойный по телефону то же самое
сказал, когда он, Павел Валерьевич, зачел ему избранные места.
- Он был огорчен этой статьей? - поинтересовался я.
- Огорчен? О нет, много чести. Немного удивлен - и все...
- Так, - пробормотал я. - Так...
Обычно я просматриваю "Московский листок", а тут закрутился со всеми
партизанскими делами и несколько дней не покупал. Тех, кто не читает газет,
нужно расстреливать из рогатки. Правы, правы были классики, как в воду глядели.
- Может быть, вам ее принести? - Куликов уловил раздумье в моих глазах
и решил, видимо, сделать мне любезность. - Ну, газету эту. Она у меня здесь, в
лаборатории...
- О-бя-за-тель-но! - сказал я по слогам. - Вы даже не представляете,
какая это важная улика.
Доверчивый физик махнул мне рукой и юркнул в дверь. Ему как-то не
пришло в голову, что таких улик по Москве полтора миллиона, а я не стал старика
разочаровывать. В кои-то веки он решил принести пользу компетентным органам -
так что же, я должен ограничивать его патриотический порыв? Пусть принесет
газету. Не в библиотеку же мне за ней ездить...
Павел Валерьевич снова появился минут через десять и с чувством
выполненного долга преподнес мне засаленный газетный лист; похоже, на него
успели уже поставить кастрюльку или чайник.
-Благодарю, - сказал я сердечно. - О нашем разговоре - никому ни слова.
Тайна следствия, сами понимаете. И если вдруг вспомните фамилию этого
Валентина...
- ...То непременно позвоню, - пообещал Куликов. После этого заверения
он. был отпущен к своему циклотрону и ушел, вероятно, с радужной мыслью о том,
что ускребся от приставучего гэбиста с наименьшими Для достоинства потерями. Ни
хрена он не позвонит, печально подумал я. Через полчаса он окончательно придет
в себя и выкинет меня из головы, как страшный сон. И будет прав, между прочим.
Я открыл машину, бросил газетный лист на сиденье, сел за руль. Очень
скоро я был на Волоколамском Шоссе и гнал бы дальше на приличной скорости,
однако любознательность взяла свое. Очень ведь интересно, черт возьми, было