"Лев Гурский. Опасность " - читать интересную книгу автора

ограничиваясь ролью наблюдателя из толпы. И если бы милицейские вели по всем
правилам оперативную видеосъемку на месте происшествия, то самым подозрительным
подозреваемым стал бы именно я: моя физиономия мелькала в окрестностях любого
мало-мальски серьезного взрыва. Отсюда совсем не трудно было бы сделать
логический вывод, что меня тянет на место своего преступления...
На Варшавку я успел тютелька в тютельку. Опоздай я на десяток каких-то
минут, и толпа бы-и без того жиденькая - окончательно рассосалась, а объект
преступного посягательства просто исчез бы с моих глаз. Когда я, припарковав
свой "жигуль" в каком-то дворике, объявился возле дома номер 2, обе изувеченные
машины уже грузили на открытые платформы трейлеров аварийной службы. Особенно
не повезло "нивке": бомба, очевидно, заложена была под капот, и всю кабину
капитально перекорежило. На счастье, автомобиль в момент взрыва был пуст, иначе
шофера едва ли бы смогли извлечь из недр смятой жестянки: после взрыва в салоне
машины поместилась бы без ущерба для здоровья только кошка средних размеров. И
не ангорская или сиамская, а самая что ни на есть простая черная кошка. Та
самая, которую никому не рекомендуется искать в темной комнате...
Приблизившись поближе к трейлеру, я осмотрел и вторую пострадавшую
машину. ЗАЗ-968 пострадал, видимо, просто за компанию - загорелся после взрыва
"нивки". Обгорелый "запорожец" окончательно убедил меня, что на этот раз
поработал едва ли Партизан. Понял я это не только потому, что автомашины до сих
пор Партизана не интересовали, но и потому, что бомбочка, хоть и являлась
самодельной, сляпана была наверняка небрежно, взрывчатки было гораздо меньше
обычного и - что самое главное - не было в сегодняшнем взрыве эдакого
преступного щегольства. Что бы ни говорил бородатый Филиков, а у моего
Партизана был свой неповторимый почерк, и я этот почерк уже научился различать.
Как какой-нибудь школьный учитель, который со временем приучается разбирать
каракули любого из своих двоечников и притом не путать почерка лоботрясов...
Правда, Партизан вовсе не был двоечником. Скорее уж, был он наиприлежнейшим,
аккуратнейшим парнем. У него бы "запорожец" не загорелся. У него он либо
разлетелся бы на запчасти либо вовсе не пострадал.
Аварийные платформы, в конце концов, загрузили, кучка любопытствующих
разбрелась в разные стороны, и вот уже о взрыве с пожаром напоминали только
вмятины в асфальте, едкий черный пепел во вмятинах, да еще следы жирной копоти
на кирпичной стене ближайшей к огню кирпичной пятиэтажки. Завтра жильцы дома,
раздраженно матерясь, скинутся по три тысячи, сюда заедет какой-нибудь мужичок
из РЭУ, которому вечно не хватает, - и к обеду стена будет как новенькая. Через
день-другой префектуру допекут телефонными жалобами, районный начальник пришлет
к дому яично-желтый дребезжащий каток. Самосвал вывалит прямо на вмятины
полцентнера смрадного дымящегося асфальта, каток утрамбует его своими
колесами-тумбами... Глядишь - и через пару недель, когда асфальтовый блин
подсохнет и по цвету сравняется с остальным городским пейзажем, ничто уже не
будет напоминать трудящимся о маленькой диверсии на Варшавке. Спите спокойно,
граждане. Если теперь где-то и взорвется - то уже не в вашем районе. По теории
вероятности бомба дважды в одну воронку не падает, пусть воронка и
заасфальтирована...
Мысль о возможности каким-то образом применить теорию вероятности в
деле Партизана не давала мне покоя в общей сложности километров пятнадцать. Я
уже успел выехать на Ленинградский проспект, уже чуть не "поцеловался" с
какой-то иномаркой, которая нагло, в нарушение всех правил, вынырнула с
Балтийской и, обдав меня вагнеровским "Полетом валькирий", понеслась куда-то в