"Лев Гурский. Опасность " - читать интересную книгу автора

хотел бы поговорить с вами о...
- Понял-понял, - перебил меня Павел Валерьевич. К счастью, уже
совершенно нормальным тоном, свободным ото льда. Фамилия "Фролов" сумела-таки
разморозить холодильник. - С этого и надо было начинать. Конечно, приезжайте.
Как приедете, позвоните мне из вестибюля по внутреннему, один - семьдесят два,
и мы с вами встретимся возле бороды.
- Возле чего? - мне показалось, что я ослышался. Однако господин
Куликов, очевидно, счел свое объяснение исчерпывающим и успел повесить трубку.
Позвонить вторично я уже не решился, боясь вновь нарваться на морозильную
камеру. Ладно, подумал я, как-нибудь разберусь на месте. В крайнем случае,
спрошу. Воображение уже мигом нарисовало мне предполагаемое место встречи:
что-то вроде столба для объявлений, к которому в качестве опознавательного
знака приклеена (прибита?) чья-то борода. Наподобие той что носит наш Дядя
Саша, капитан Филиков.
Вспомнив о Филикове, я вышел из своего кабинета и постучался в
соседний, с косо висящим номером "19". По всем правилам, здесь должна была
находиться комната номер 13, но Дядя Саша заявил с самого начала, что
расположение кабинета его устраивает, однако его, Дяди-Сашина, тонкая натура не
может работать под несчастливым числом. После этого номерки с небольшим
скандальчиком перевесили, и роковая единица с тройкой достались бессловесному
многосемейному Потанину, который все равно родился 13 апреля и жил в 13-й
квартире. Так что терять ему уже определенно было нечего.
На стук мой никто не ответил, хотя Дядя Саша явно был на месте: его
голос, доносившийся из-за двери, трудно было спутать с чем-то иным. Слов,
впрочем, не было слышно, да они и не были нужны.
"Бу-бу-бу, - жалобно бубнил Филиков. - Бу-бу? Бу... бу... бу..."
Несколько секунд я прислушивался к филиковскому бубнежу, простому, как
мычание, потом заключил сам с собой пари, открыл дверь и сразу выиграл. Сидя
верхом на столе, Дядя Саша с кем-то говорил по телефону. Увидев меня в дверях,
он на мгновение зажал микрофон ладонью и прошептал фразу, которую давно
следовало бы отлить в бронзе и повесить на двери комнаты номер 19. А именно:
"Дай закурить!"
Сам я курю "Кэмел", но для Филикова специально держу дрянную "Приму" -
тяжкое и вонючее наследие советского режима. В 90-м, когда с куревом было не
просто туго, а хреново, нам отоваривали талоны именно такой отравой. Курить это
я все равно не мог, но откладывал про запас, на черный день. И вот теперь с
помощью этого горлодера пытался отучить коллегу от злостного попрошайничества.
Но, похоже, впустую.
Я вытащил из кармана красную пачечку, выбрал сигаретку самого
нетоварного вида и услужливо протянул ее Филикову. Не отрываясь от своей
телефонной трубки, Дядя Саша скорчил зверскую гримасу, означающую "Жмот!", но
подарочек принял. Я чиркнул спичкой, и комната стала наполняться мерзким дымом.
- Мы проверим... Будет сделано, не беспокойтесь... - говорил, между
тем, Филиков своему невидимому собеседнику, дымя, как паровоз. - Что?.. Два
экземпляра?.. Ах, чтобы прислали не меньше двух экземпляров в книжную
экспедицию... Лично на ваше имя, а вы дальше сами передадите Руслану
Имрановичу... Ну, разумеется... Ага... Всегда на страже!
Дядя Саша выдохнул клуб дыма, повесил трубку и, быстро перелистав
потрепанный блокнот, принялся накручивать диск. Кнопочного телефона он
принципиально не признавал.