"Лев Гурский. Поставьте на черное " - читать интересную книгу автора

- В таком случае, - печально объявил я Сухареву, привставая с места, -
я с громадным сожалением вынужден отказаться от вашего предложения.
Это был просчитанный жест. Раз уж генерал-полковник сказал "а", то
скажет он и "б". Даже самый большой начальник, если разобраться, обычный
человек. И законы психологии на него так же распространяются, как и на
простого смертного.
- Сидеть! - грозно прикрикнул на меня Сухарев. Лицо его покраснело, а
пальцы сжались в кулаки. Ох и давненько, наверное, в его кабинете с ним не
говорили в таком тоне. Как сейчас хочется, наверное, людоеду взять наглеца
за пушистый хвост - и усатой головой об стену! В интересах, само собой,
государственной безопасности.
Я сел на место.
- Предупреждали ведь меня, - злобно проговорил генерал-полковник,
обращаясь не ко мне, а, в пространство. - Знал я, что ты с норовом. Знал я,
что сукин сын. Но чтобы тако-о-ой...
Я скромно склонил голову набок, всем сбои! видом давая понять, что я
именно тако-о-ой. На самом деле я - вполне умеренный сукин сын, и гонору у
меня не больше, чем у других. Но в общении с большими чинами иногда следует
показать себя с худшей стороны. Пай-мальчиков эти деятели сами презирают.
Будь наглее, и начальство к тебе потянется. Тем временем свирепое выражение
на лице Сухарева тихонечко исчезло, само лицо вернуло себе почти нормальный
цвет, кулаки разжались. Мне почудилось, будто генерал-полковник даже
усмехнулся исподлобья, глядя на меня. Грозу пронесло стороной. Сухарев
продемонстрировал мне, какой он крутой начальник, а я ему - какой я стойкий
оловянный солдатик. Паритет.
- Лады, - чуть ли не весело сказал мне Сухарев. - Расскажу, так и
быть.
Под свою ответственность. - Он бросил нетерпеливый взгляд в сторону
задвинутого ящика своего стола, и я, похоже, догадался об еще одной причине
Сухаревской быстрой уступчивости. Генерал-полковнику, вероятно, не
терпелось побыстрее покончить с текущими делами, проводить нахального
посетителя и углубиться в созерцание "Женщины без комплексов". Или какое
там издание лежит сейчас у него в столе? Я постарался, чтобы на моем лице
нарисовалось напряженное внимание.
Мне и самому, признаться, не очень-то хотелось чересчур задерживаться
в этом кабинете и в этом здании. Не нравилось мне здесь - вот и все.
- Ты видел книгу "Воспоминания Президента"? - внезапно осведомился у
меня Сухарев. - В руках держал?
Я оскорбление повел плечами. Словно десятиклассник, у которого вдруг
решили проверить знание таблицы умножения.
- Ну, и как тебе?
Я несколько затруднился с ответом. Несмотря на всю свою
благоприобретенную наглость, я не испытывал особого желания обсуждать
литературное качество президентских мемуаров в компании начальника
дворцовой стражи. Ляпнешь что-нибудь не то - и кого-нибудь непременно
оскорбишь. Либо невниманием, либо чрезмерным вниманием.
- Да нет, не мучайся, - пришел ко мне на помощь генерал-полковник. - Я
не в смысле содержания. Тем более что Президент только на магнитофон
наговаривал.
А писал уже Генка Батыров... - ри упоминании этого имени по лицу