"Лев Гурский. Игра в гестапо [B]" - читать интересную книгу автора

Вверх-вниз! Примерно между пятым и шестым витками у Дмитрия Олеговича
восстановился слух, только в ушах еще немного звенело. Тут же выяснилось,
что охранный гоблин повторяет слово "карате", пересыпая его различными
междометиями. Про хлипкое шведское дерево он, по счастью, ничего не знал, а
потому вполне искренне полагал Курочкина отважным бойцом с молниеносной
пяткой. Типа того Шамсунга с компьютерной картинки.
Дмитрий Олегович не стал разочаровывать гоблина. Состроив на лице
гримасу, подобающую каратисту, он принялся руками гасить колебания батута.
Звон в ушах тотчас сменился звяканьем.
Гоблин-культурист удивленно вскинул голову. Курочкин понял: звенит не в
ушах, но в карманах. Очень некстати! Ему сейчас только не хватало просыпать
на пол оставшиеся наручники - и именно тогда, когда его озарил хороший план.
Озарение произошло во время полета, между шестым "вниз" и седьмым "вверх".
"Вот вам еще один плюс батута, - отметил про себя Дмитрий Олегович. - Кровь
приливает к голове, стимулируется работа мысли. Почему же никто не додумался
установить батуты в НИИ вместо глупого пинг-понга?" Курочкин решил про себя,
что, как только выберется отсюда, первым делом подарит своему директору эту
замечательную идею... Главное - выбраться без моральных потерь.
С этими мыслями Дмитрий Олегович осуществил красивый соскок с

батута на пол. То есть он планировал соскочить красиво и на пол. В
действительности же Курочкин, раскорячившись, перелетел с одного спортивного
снаряда на другой. На велотренажер. Ему еще повезло угодить прямо на
сиденье, а не на раму. Поэтому он всего лишь ушиб себе копчик.

"Ох!" - мысленно охнул Дмитрий Олегович и, стиснув зубы, принялся жать
на педали. Пусть себе охранник думает, будто его прыжок на тренажер был
специально рассчитан. У них, у каратистов, может, так принято. Раскурочил
"шведскую стенку", покачался - и на велосипед.
Должно быть, гоблин так и подумал.
- А я штангу подготовил... - с обидой протянул он. - Тут у вас, в
распорядке... - И гоблин зашуршал бумагой.
Самое время было заняться штангой. Курочкин слез с тренажера и,
стараясь, чтобы его не шатало, приблизился к железно-чугунной громадине.
Нечего было и пытаться ее трогать. Единственное, на что Дмитрий Олегович был
еще способен, - это приподнять какой-нибудь отдельный кругляш.
- И сколько здесь? - капризно осведомился он, показывая мизинцем на
штангу. - Килограмм сто пятьдесят?
Курочкин надеялся на послушание и исполнительность охранника. Если он
сейчас вдруг заартачится... Но гоблин чтил распорядок. Неведомый шэф неплохо
вымуштровал свою гвардию - ей на беду.
- Сто девяносто кэгэ, - отрапортовал он.
- Неужели? - притворно удивился Курочкин. - А на вид не скажешь... -
Мальчик-с-пальчик в его лице уже вз'ял на изготовку добрую порцию лапши,
намереваясь ее в нужный момент накинуть, как лассо, на уши добросовестного
великана. Мальчик-с-пальчик вовремя вспомнил признание гоблина про его
предельные двести десять кило.
Ни слова не говоря, гоблин-культурист лег на пол, с кряхтеньем
передвинул штангу себе на грудь и - после недолгой паузы - отжал ее вверх. А
затем осторожно опустил, в то же положение.