"Лев Гурский. Игра в гестапо [B]" - читать интересную книгу автора

летающими тварями, за исключением комаров и самолетов. Возможно, киллер
Сорок Восьмой и любил наблюдать за кошачье-соловьиными потасовками, однако
Дмитрий Олегович гораздо больше любил справедливость...
Справедливость восторжествовала сама собой еще за полсекунды до того,
как Курочкин подхватил с пола клетку: рыжий разбойник ненароком наступил на
магнитофон. И, как назло, включил его.
Ш-ш-ш-ш-ш! - злое шипение магнитофона, многократно усиленное динамиком,
повергло кота в ужас. Он сразу прекратил охоту и испуганно

заметался по комнате, чуть не перевернув кувшинчики и вазочки с вялой
японской зеленью. Наверное, рыжий решил, будто магнитофон - еще один кот из
конкурирующей фирмы, а громкий голос - признак могущества конкурента. На
счастье рыжего, дверь в комнату в эту минуту отворилась, что позволило коту
юркнуть в образовавшуюся щель.
Удовлетворенный Курочкин нажатием кнопки прекратил неприятное шипение
агрегата, после чего вернул клетку с узниками на свое место, в углу.
- Скандальный зверь, - заметил он вошедшему толстому гоблину, имея в
виду беглого кота. - Оч-чень своенравное создание.
- Баловник, - с отвращением признал охранник. - Лапушка.
Видно было, что разговор на кошачью тему не доставляет ему радости.

- Икебана закончилась, - сообщил Дмитрий Олегович, кивая на ходики.
После чего он с почетом был эскортирован в туалет - в соответствии с
распорядком дня. Киллер Сорок Восьмой, должно быть, умел командовать своим
организмом и наверняка воспользовался бы уборной с толком. Власть Курочкина
над своим телом не простиралась так далеко. Несмотря на четкий пункт плана,
его посещение туалета оказалось бесполезным; организм не подчинился чужому
распорядку - точно так же, как раньше он оказал активное сопротивление
вегетарианскому безумию Сорок Восьмого с его кошмарными травами. Вообще
организм Дмитрия Олеговича был, похоже, принципиальнее самого Дмитрия
Олеговича. С одной стороны, это радовало, но с другой - пугало. Впрочем,
книжный опыт террориста Карлоса Кугеля из романа "Мишень" вовремя подсказал
Курочкину, что делать. Он стал внимательно осматривать все закоулки обширной
туалетной комнаты, и в пластмассовом шкафчике рядом с рулонами розовой
бумаги и дезодорантами с иностранными этикетками обнаружил, наконец,
искомое: тяжелый металлический ночной горшок с ручкой, переносной сортир
наемного убийцы. Примерно такой же сосуд был у Димы Курочкина в глубоком
детстве, разве что немножко полегче. Кроме того, на курочкинской ночной вазе
изображены были три поросенка, в то время как данный сосуд был украшен
кокетливым цветочным бордюром. Не исключено, узор на горшке специально
подбирался с учетом вкусов травоядного террориста. Чтобы потом, если что, не
бегать по городу и не искать замену... Дмитрий Олегович прислушался. Ему
внезапно показалось, будто за дверью туалета началась какая-то беготня.
Хлопали двери, гоблины в коридоре оживленно переговаривались о чем-то своем,
неразборчивом. Если учесть, что ночной горшок с растительным орнаментом уже
не нуждался в замене, переполох в квартире был, вероятно, вызван чрезмерной
активностью кота.
Курочкин спустил воду (для конспирации) и, держа тяжелый пустой горшок
наперевес, покинул туалет. При этом он постарался изобразить на лице чувство
исполненного долга.