"Лев Гурский. Игра в гестапо [B]" - читать интересную книгу автора

на зеленый свет перешел улицу, и уже там, на другой стороне, услыхал
приближающиеся звуки сирены. Два новеньких милицейских "Форда" с фиолетовыми
мигалками, взвизгнув тормозами, остановились у подворотни рядом е
"Буратино". Захлопали дверцы.
Дмитрий Олегович отлично видел, как полдюжины спецназовцев в шлемах и с
автоматами наперевес ринулись в подворотню и исчезли там. Курочкин
почувствовал слабость в коленях, представив, что было бы, промедли он в том
дворе хоть одну лишнюю минуту...
Собственно говоря, и сейчас медлить было нельзя. Кто-нибудь непременно
догадается заглянуть в "Буратино" через подсобку. Служебных собак эти
спецназовцы, к счастью, захватить не догадались, но и без собак будет совсем
нетрудно взять след беглого типа с чужим "дипломатом" - особенно если он так
и будет торчать на месте, уставившись на милицейские машины, как баран на
соответствующие ворота.
Не мешкая, Курочкин двинулся по противоположной стороне улицы прочь от
"Буратино", стараясь, чтобы его передвижение со стороны выглядело бы не
паническим бегством, а этакой деловой трусцой озабоченного мелкого
бизнесмена. По крайней мере Дмитрий Олегович полагал, что бизнесмены обязаны
перемещаться именно так: им ведь некогда - надо успеть и к брокерам, и к
дилерам, и с фьючерсами разобраться. Мир бизнеса всегда был для Курочкина
неким средоточием загадочных иностранных слов, мягких кожаных кресел,
сотовых телефонов и глянцевых рекламных журналов, предлагающих покупать
невероятно красивые и абсолютно бесполезные вещи. Где-то на границе этого
мира располагалась Валентина со своей бухгалтерией и с ее уверенностью,
будто бы цент доллар бережет и семейный режим экономии - самый короткий путь
к процветанию и подлинному достатку. Месяц назад, например, Валентина
объявила, что единый проездной билет есть недопустимая финансовая

роскошь для безлошадного фармацевта Курочкина, - в то время как пешая
ходьба позволяет сохранить тонус и не выглядеть к пятидесяти годам старой
развалиной.
Курочкин послушно отказался от проездного и стал ходить на работу тремя
проходными дворами. Вечером ходить по ним было страшновато, разок Дмитрий
Олегович едва не сломал ногу в одном из закоулков, но зато он выигрывал
здесь в расстоянии и тратил меньше времени: тоже экономия, если угодно.
Как раз в полуквартале от магазина "Буратино" и злополучной подворотни
располагался один такой экономный проход, ведущий сразу на соседнюю улицу.
Ага, вот и он! Курочкин юркнул в неширокую щель между домами, сменил деловую
трусцу на бодрый галоп и через пару минут был уже в другом месте. Тут
милицейские сирены уже не были слышны, но Курочкин на всякий случай повторил
свой проходной маневр и через подъезд жилого дома между булочной и ломбардом
братьев Агаповых выскочил в уютный скверик неподалеку от Дербеневской улицы.
Только здесь Дмитрий Олегович смог, наконец, отдышаться после своего
поспешного марш-броска. Из десятка скамеек в сквере занята была всего одна,
на которой столетнего вида дедуля с "Правдой" на коленках мирно досматривал
сладкие сны о светлом прошлом. Больше никого. Курочкин опустился на
ближайшую скамейку и принялся освобождаться от зловредного гвоздика на
"дипломате". Операция на рукаве, сделанная без наркоза, прошла
удовлетворительно. "Дипломат" отделен был от пиджачного рукава, а тот снялся
с гвоздя с минимальными потерями - дырочкой столь незначительного размера,