"Ольга Гурьян. Край Половецкого поля " - читать интересную книгу автора

Первая была та, что не раз случалось ему видеть опустошенные саранчой
поля и видывал он людей, умиравших с голоду.
Вторая была причина, что, как остановились они недавно повыше
Чернигова, в городке Блестовите, стал молодой мужик Алешка сумрачный и
рассеянный, на вопросы отвечал грубо, дело делал нехотя, что ни шаг ступал,
все оглядывался. От него теперь всего можно ждать. Как бы не подвел?
А третья была причина, что увидел он себя мысленно пареньком по
девятому году, одним сынком у отца с матерью, желанным и балованным
Еванушкой, Евашенькой. Как, не спросясь, ушел он ясным утром по грибы, и
таково было хорошо в лесу.
Ночью прошел недолгий теплый дождичек, и оттого грибов было
видимо-невидимо. Уж он и лукошко набрал с верхом и, стянув через голову
рубаху, завязал рукава узлом, а уж и рубаха полным-полна грибами. Тут он
остановился, огляделся и увидел, что забрался он далеко, а солнце поднялось
высоко.
Вот поспешил он в обратный путь, а в какую сторону идти, ему неведомо.
Двинулся вправо, а там малина колючими ветвями преградила дорогу.
Кинулся влево - там мягкая трава путами ноги заплетает, а под ней земля
колышется: трясина.
Шагнул вперед - там бурелом, повернул назад - глубокий овраг. Уж он
плутал, плутал, а когда наконец выбрался на опушку, солнце вдали садилось за
рекой, да такое тусклое, темно-багровое, и по серому небу тянутся дымные
облака.
Стоит Еванушка, глазами хлопает, не может понять, что же случилось. Под
ногами знакомая дорога, за рекой знакомые холмы, здесь бы должна быть его
деревня, а деревни нет.
Где была деревня, нет ничего, только густой дым стелется, головешки
догорают.
Где стояли избы, нет ничего.
Где их изба была с резным коньком, с расписными ставнями, нет ничего. И
пепел еще не остыл - горячо ступать.
Стал Еванушка звать и кричать, не откликается никто, никого не видать -
ни отца с матерью, ни дружков, ни соседей, - никого нет.
Так он и не узнал никогда, кто ту деревню сжег и оставил его сиротой.
Половецкий ли отряд набежал или соседнего боярина храбрая дружина...
И опять его мысли вернулись к Алешке:
"А если да вдруг?... Тогда что? Надо б наперед... А как? Этого туда,
того сюда... Да, да... Хорошо ли будет? Всем хорошо, кроме разве... Так,
так..."
На том он и порешил и зарылся в солому поглубже, под головой взбил ее
повыше, укрылся потеплей и заснул.
Наутро, когда Вахрушкина мать разбудила их, он заговорил. Ой голос -
будто теплый, сладкий, липкий мед пролился.
Еван заговорил:
- Отдай мне твоего сына. Весной я верну его тебе живого и здорового. -
И, не дав слова ей сказать в ответ, продолжал: - И одна голова не бедна, и
свет не без добрых людей, и всем так лучше будет. Одна ты зиму переживешь, а
вдвоем вам не выжить. От своего рта последний кусок отнимешь, отдашь
Вахрушке, а когда тебя не станет, и он помрет. Недолго потерпи! Весной
вернется к тебе Вахрушка, и хозяин твой придет, и заживете вы лучше