"Ольга Гурьян. Край Половецкого поля " - читать интересную книгу автора

Пляшет площадь. Красное, белое в глазах мелькает, подолы рубах волнами
раскачиваются, длинные рукава крыльями всплескивают.

Пляшет Вахрушка, острыми носками сапожек пыль загребает, подковками
притопывает - из камушков искры высекает.
Эх, стук! Эх, звон! Эх! Эх! Эх!
А народ на Вахрушку дивится-пересмеивается:
- Сам-то маленький, а сапоги-то большие! Хорошо пляшет.
Стали ему кидать кто что может. Кто репку, кто пирог, кто пряжи моток.
Кто беличью шкурку. Кто мелкую монету-резану. От смеха люди щедреют -
большую кучу всякого добра накидали.
- Золотой мальчишка, - говорит Еван Алешке. - Я это сразу заметил, еще
когда он в тот вечер вокруг гуся скакал. Нам от него польза будет.
- Я первый заметил, - говорит Алешка.


Глава пятая ДУДОЧКИ

Алешка учил Вахрушку в дудочки, свирельки свистеть. Дудочек у него было
припасено, как у воина стрел в колчане для всякой надобности: тупая - по
пушному зверю, острая - врагу в коварное сердце.
Были у Алешки дудочки для радости и для печали. Были тростниковые,
берестяные, из птичьих косточек. С раструбом из коровьего рога, чтобы громче
звучали, и с вставленной в них тыквочкой, чтобы дольше пели. Были простые,
были двойные, было пять трубочек, вместе связанных, как ступеньки лесенки, а
по ним песня взбиралась все выше и выше.
Дудки, рожки, кувички, свирели, сопелки, жалейки.
Алешка учил Вахрушку, как держать дудочку, как лады перебирать, зажимая
пальцами то одну, то другую дырочку, как дыханием и движением губ менять
звуки.

Алешка не по своей охоте учил Вахрушку. Сперва, когда Еван приказал ему
обучить парнишку ремеслу, Алешка стал ворчать и спорить.
- Не было забот, завели порося, - бранился он. - Не дам мои
дудочки-жалейки сопливому мальчишке, самому пригодятся.
На том и уперся. Сколько Еван ни торговался, пришлось уступить. Обещал
Еван, как срок придет, рассчитаться с Алешкой.
Учил Алешка строго и придирчиво: чуть что не так, не по его, начнет
браниться, вырвет дудочку из Вахрушкиных рук и примется его по голове
лупить. Но не таковский был Вахрушка, чтобы безропотно терпеть колотушки. В
первый же раз, как Алешка, нагнувшись к нему, схватил его за вихры и ударил,
Вахрушка тут же дал сдачи и, тотчас отскочив и подпрыгивая на месте,
крикнул:
- А ну, подходи! Я тебе так нос расквашу, неделю не утрешься! Я тебе
так дам, мокрое место останется!
Ядрейка вмешался, рассудительно заговорил:
- Ну что ты, Вахрушка, петушишься? Он же тебе добра желает. Какой же
это учитель, если не наказует дитя? Уж так положено!
Ну, раз уж так положено и Ядрейка так говорит, Вахрушка не стал
спорить. Поклонился Алешке и попросил прощения.