"Георгий Гуревич. Недоумение" - читать интересную книгу автора

парить, весь мир озирая с высоты. При чем тут "броские фразы", "читатель
увял", "читатель встрепенулся"? Ты путаешь ремесло и искусство, голубчик.
Рожденный ползать летать не может.
- Насколько я знаю, - возразил он, - крылья машут в соответствии с
законами аэродинамики. И ты свои вдохновенные "Лепестки" пишешь, соблюдая
правила грамматики, запятые расставляешь, где полагается.
Я махнул рукой:
- Мих-Мих, ты непробиваем. Не лезь ты в искусство со своими
алгоритмами. Неси их в соседнюю квартиру, туда, где пахнет жженой резиной.
Послушался он меня. Буквально на следующий же вечер услышал я, что
знакомые шаги миновали мою дверь, направляясь в глубину коридора, в номер
442. И на второй день тоже. И на третий. Я даже приревновал немножко.
- Ревновали? - спросил следователь быстро.
- Ну, знаете ли, обидно все-таки, Друзей не так много в старости,
после работы хочется покалякать о том, о сем, тащиться куда-нибудь сил нет.
А тут собеседник рядом, разговоры занятные, нестандартные: не о болезнях,
заработках, квадратных метрах. Спектакль разыгрываем: будто бы он гость из
космоса, а я земные порядки объясняю. Привык уже к новому другу-товарищу. И
вдруг полный разрыв из-за литературоведческого спора. Задет я был. Но решил
не лезть в бутылку и на четвертый день или на пятый, заслышав знакомое
шарканье в коридоре, выждал несколько минут для приличия и тоже сунулся в
квартиру к изобретателю. Соседи давние, отношения простые, могу заглянуть
без всякой дипломатии.
Я говорил уже, что изобретатель Уткин - человек приятнейший,
доброжелательный и обязательный, всегда готовый прийти на помощь. Но
активная доброта его сочетается с непримиримой воинственностью. Две войны
ведет он перманентно: внешнюю - за признание своих изобретений, и
внутреннюю - за квадратные метры в собственной квартире. Зимой одолевают
жена с мамашей выжимают его на лестничную площадку к мусоропроводу, а
летом, когда детишки на природе, Тимоша берет реванш, все комнаты
захватывает, заполоняет ванную и даже кухню.
Поскольку время было летнее, Тимоша торжествовал сезонную победу. В
лучшей комнате обеденный стол был завален бумагами, под столом громоздились
аккумуляторы, кресло было отодвинуто к стене, над ним красовалась надпись:
"Осторожно, кусается!" Вдоль всей стены, справа и слева от кресла, на
полках стояли картонные папки с наклейками: "Драка № I", "Драка № 2" и т.
д.
Всех драк было 236, по числу заявок, но папок гораздо больше, потому
что драки бывали и многолетние, многотомные: драка 1-е - за признание,
драка 1-6 - за внедрение, драка 1-в - за вознаграждение...
Кроме того, канцелярия эта была иллюстрирована сатирически ми
картинами. Тимофей - мастер на все руки - и рисовал выразительно. Особенно
удачно получались у него карикатуры на самого себя: взлохмаченные волосы,
решительный нос колуном, раздвоенная бородка, кадык на худой и длинной шее.
На одной из картин Уткин изобразил себя в виде Дон Кихота, атакующего
мельницу, на крыльях которой было начертано "Патенты". На другой картине
уже не рыцарь, а витязь, с таким же колуном-носом, разил отвратительных
крыс, обгрызающих тоненькое дерево. Чтобы понятно было, что именно
подразумевается, на кроне было написано "Энергия", на почве - "Горючее", на
стволе - "Передача", а на крысах - "Потери-потери-потери". С потерями вел