"Георгий Гуревич. Недоумение" - читать интересную книгу автора

- Чем вы недовольны, товарищ следователь? Вы же и сами просили, чтобы
я упоминал все подробности, имеющие отношение к делу. Тогда-то я не
понимал, а теперь вижу: все одно к одному. И как же прикажете: подробно или
вкратце? Впрочем, дело все равно идет к концу.
Итак, Тимофей замахал руками с возмущением:
- Слушай, друг, все совсем не так: "подменить - отменить". Я эти
методики наизусть знаю, они придуманы для бездарностей
и впустую. Бездарь все равно ничего не изобретет. Нашему брату талант
нужен, чутье изобретательское, нюх! И когда к таланту приходит наитие, все
сразу решается, в одно безумное мгновение. Готовый чертеж перед глазами,
трехмерный, выпуклый, красочный.
Одно остается: на бумагу перенести, размеры проставить. Изобретатель -
человек вдохновения, он поэт от техники. А методика это для диссертантов -
аспирантов, для теоретиков диссертабельности, к таким, как наш сосед за
дверью с сигнализацией. Вот к нему иди со своими наставлениями насчет
"отменить-заменить".
Оказывается, скромненький наш Михаил Михайлович умел добиваться
своего. Уже через неделю проник он в квартиру уважаемого соседа, куда я
попадал только с милицией. Не знаю, чем он завоевал расположение. Правда,
сам профессор не стал выслушивать "пришельца", он уезжал на конференцию в
Цюрих, но перед отъездом связал Шестакова со своим другом и даже не
доктором наук, а членкором, попросил отнестись с вниманием к очень
приятному человеку.
Шестаков волновался, как студент перед экзаменом. Раза три заходил к
нам, Таню спрашивал, так ли он одет, перед зеркалом крутился, словно
девушка, выяснял, как надо здороваться с членкором, как обращаться, как
прощаться. Таня предложила отрепетировать разговор, она всегда репетировала
экзамены. Но для полного доклада времени не хватало. Шестаков сказал
только, что перед человечеством (о человечестве он, видишь ли, беспокоился,
ему масштабы одной страны были маловаты), перед всеми нами, проще говоря,
стоят глобальные трудности. Мировая наука обязана справиться с засухами,
неурожаями, землетрясениями, наводнениями, эпидемиями, инсультами и
инфарктами, раком, старостью, энергетическим, экологическим и прочими
кризисами, с ядерной опасностью прежде всего. Требуются открытия,
многочисленные, крупные, радикальные, надлежит наладить конвейер открытий,
а для того внедрить в науку алгоритм открытий. Опять алгоритм!
- И ничего тут сверхъестественного, - уверял Шестаков. Алгоритм
открытий нашел еще ваш Менделеев (опять "ваш"!). Надо выстроить факты по
порядку, найти закономерность; в химии она периодическая, увидеть
пропущенные клетки и край знаний. Там и надо искать - за краем. Что искать,
что найдешь - закономерность подскажет. У вас (снова "у вас"!) край знаний
проходит за галактиками и под фотонами.
Тут Шестаков долго излагал доказательства, но я, извините, в физике не
силен, перепутаю, пересказывая. Помню только, что он рекомендовал искать
сверхэнергию в вакууме, потому что, чем глубже в недра материи, тем энергии
больше. Естественно, кирпичи должны быть прочнее, чем все сооружение, так
что в атомах больше энергии, чем в молекулах, а в ядрах больше, чем в
атомах, а в частицах больше, чем ядрах, и так далее.
- Это наши ученые и сами знают, наверное, -сказал я ему тогда. - Ты им
подскажи что-нибудь новенькое, что вы - пришельцы - усмотрели за передним