"Георгий Гуревич. Записанное не пропадает" - читать интересную книгу автора

двадцать пять лет труда". И принято было решение: "Никто не имеет права уйти
из жизни, не проработав двадцати пяти лет". Даже были установлены специальные
суды тогда для несчастных, обиженных судьбой калек. И форма выработалась;
"Ввиду того что общество не сумело обеспечить мне счастливую жизнь, прошу
освободить меня от обязательств..."
- Вот Лада и просит освободить ее.
- Не просит, а просила. В молодости. Но молодой Лады уже нет.
- А старая не может решать. Но разве ей лучше жить дальше?
Зарек был в затруднении. Он немилосердно терзал свою шевелюру.
- Мне кажется, друзья, тут совсем другой вопрос, но тоже из медицинского
права. Может ли врач лишить жизни неизлечимого больного? Как там написано в
учебнике? Сева, ты же сдавал недавно.
- Врач не имеет права лишить жизни больного ни по его просьбе, ни по
просьбе родных, ни по собственной инициативе в целях милосердия,- отбарабанил
Сева,- потому что никто не может знать скрытых сил организма и никогда нет
уверенности, что болезнь не примет благоприятного течения.
- Но...- переспросил Зарек.
- Что-то не помню "но".
- Есть "но". Врач не имеет права лишить жизни, однако по решению
консилиума из семи человек может погрузить больного в глубокий сон в надежде,
что во сне организм справится с болезнью.
Консилиум состоялся два дня спустя, и в тот же вечер друзья Лады вкатили в
ее комнату электроусыпитель.
Они говорили о лечебном сне, частоте тока, дозировке. Но, должно быть, по
их преувеличенно громким голосам и торжественно-грустным лицам больная
догадалась. Глаза ее стали жалкими и испуганными, затравленный взгляд
остановился на Киме.
- Больно будет? - с трудом ворочая языком, выговорила она.
-- Это сон, только сон, лечебный, высокочастотный.
- Гхор как? - произнесла старушка.
Все хором начали ее уверять, что Гхор будет восстановлен вот-вот, сомнения
все разрешены. Лада проснется совсем здоровая... и его приведут к ней.
Больная покачала головой.
- Ему... молодую,- выдавила она.
Всхлипывающая Нина спустила темные шторы. В полумраке монотонно загудел
усыпитель. Усталая старуха закрыла глаза...
У организма Лады не оказалось скрытых резервов: она умерла во сне девять
дней спустя.

ГЛАВА 6. КНОПКА

Еще в октябре, когда живая Лада считала перед зеркалом морщины, Зарек
определил в мозгу двадцать семь очагов, ведающих отсчетом старости. Вскоре
стало ясно, как нужно исправлять ратозапись в двадцати очагах,семь остались
непонятными.
Лада умерла в начале декабря. К этому времени двадцать исправленных очагов
были уже записаны, хранились в свинцовых коробках; семь очагов так и остались
нерасшифрованными.
Семь международных конференций собирались в январе, феврале и марте, чтобы
обсудить семь загадок мозга Гхора. Пять удалось разобрать, насчет двух