"Георгий Гуревич. Опрятность ума" - читать интересную книгу автора

повязки.
Она нащупала на затылке застежку, отстегнула...
И гул исчез, исчезла боль в сердце, исчезла толщина, ноги стали
стройными и легкими, дышалось по-человечески...
Защелкнула опять: "Эта черненькая симпатичная на вид. Эх, сама я была
такой когда-то, парни за мной хвостом..."
Отстегнула. Тишина.
Пристегнула: "Мой Федор красным командиром служил..."
Перед глазами незнакомый мужчина с пшеничными усами, на голове
буденовка с красной звездой, шинель без погон, на петлицах квадратики. Самое
удивительное, нежность чувствует Юля к этому усатому в суконном шлеме.
Отстегнула защелку - исчез мужчина и нежность исчезла.
И тут Юля поняла все: и сон про змей, и всеобщую болтливость, и
загадочную откровенность вороватой хозяйки, и слова, продиктованные отцом:
"Хотелось бы помочь тебе лучше понимать людей". Повязка из радиодеталей не
была кустарным украшением - это был аппарат, читающий мысли. Никто ничего не
мог утаить от Юли, никто не мог затаить против нее нехорошее.
"Интересно-то как!" - подумала Юля.
И еще подумала, прослезившись: "Бедный папочка. Себе-то он не помог. Не
избежал "рокового недоразумения".

Недели три оставалось до начала занятий, и все это время Юля провела на
даче, разбирая письменный стол отца. Теперь она жаждала узнать все, что он
не успел рассказать ей при жизни, что она отказывалась слушать.
Отец не оставил последовательного отчета. Юля решила, что она напишет
сама. Подобрала, разложила по папкам все, что относилось к чтению мыслей:
выписки из книг и журналов, вырезки, служебную переписку, заявки, планы
работ, вычисления, заметки, протоколы опытов, схемы. Почерк у отца был
неразборчивый, схемы исчерканы и перечеркнуты, но мысли он излагал подробно,
не конспективно, так что Юля постепенно разобралась в истории его
изобретения. Викентором, по фамилии отца, Юля решила назвать аппарат. Ее
отец был радиоинженером по образованию, занимался усилителями для маломощных
приемников. А на мыслепередачу обратил внимание после одного житейского
случая. Может, и не такой примечательный был случай, но сам он был героем.
Личное производит больше впечатления, чем сотня прочитанных книг.
С группой товарищей инженер Викентьев написал учебник по радиотехнике и
должен был получить гонорар - две тысячи сто шестьдесят три рубля, для
скромного инженера сумма значительная. Заранее он решил, что мотать деньги
зря не будет, всю сумму, до копейки, положит на сберегательную книжку. На
дачу он копил тогда, на эту самую, где умер, - на свой дом с радиомастерской
на чердаке. И вот в праздничном настроении он явился в издательскую кассу,
расписался в ведомости с росчерком и получил кучу денег - две пачки по сто
бумажек, заклеенных крест-накрест, с банковским штампом и подписью кассира,
а кроме того, еще сто шестьдесят три рубля. Перешел, придерживая карман,
через улицу, в сберкассу, как и было задумано, заполнил розовый бланк,
вручил деньги, пришел домой, удовлетворенный, сознательный гражданин,
хранящий деньги на книжке, а не в кубышке.
И вдруг телефонный звонок. Кассирша издательства. Спрашивает, все ли он
получил правильно.
- То есть до копеечки.