"Георгий Гуревич. Когда выбирается 'я'" - читать интересную книгу автора

- И, будь я похож на Карачарова, вы ответили бы иначе?
Эра кивнула ресницами.
- И пошли бы со мной на край света, со мной - Юрием Кудеяровым,
аспирантом по кафедре цетологии?
Эра пожала плечами:
- Не понимаю, чего вы добиваетесь? Пошла бы, вероятно. Но ведь это
теоретический разговор. Вы Юра Кудеяров с лицом Юры Кудеярова.
Я промолчал многозначительно. Ведь Эра не знала, что я - человек,
выбирающий "Я".
И, не откладывая дела в долгий ящик, я отправился прямо от Эры в кино
на "Любви все возрасты покорны" с Михаилом Карачаровым, в обычной для него
роли эгоистичного, отрицательного юноши-соблазнителя, ставящего свои
удовольствия или интересы выше семейных обязанностей. Взял билет в последнем
ряду, уставился на тупые носы туфель и начал настраиваться.
Как настраиваешься на перевоплощение? Обыденно. Стараешься изгнать все
разумные мысли из головы. Думаешь о носках туфель, думаешь о своем дыхании.
Четыре удара сердца - вдох, два удара - пауза, четыре - выдох. Вот уже
сердце и пульс введены в ритм, можно ускорить, можно замедлить, можно
остановить. Все тело в ритме, ты сам качаешься на волнах, мысли тоже на
волнах, колышутся, как на надувном матраце. Странное ощущение! Нельзя
сказать, что оно неприятное, но в мире исчезает определенность. Пространство
не трехмерно, прошлое не отличается от будущего, зрительный зал - от экрана.
И я уже не я, я - кто угодно и где угодно. Смотрю сам на себя из соседних
кресел, равнодушно скольжу взглядом по этому невзрачному очкарику в
последнем ряду, уставившемуся на собственные ботинки. А сам я - встрепанный
парнишка с леденцом за щекой, я - девушка со стрельчатыми ресницами, я - ее
лохматый спутник, я - толстая дама, заботливо развязывающая шарф своей
дочурке, я - тени, мелькающие на экране, я - бегуны на старте, ракета,
взлетающая в клубах дыма, я - рабочий и колхозница, стоящие на пьедестале
перед выставкой, я - артист Михаил Карачаров, черноротый, соболино-бровый...
Тут надо зацепиться, на этом сосредоточиться.
То, что я рассказываю здесь, не рецепт. Это внешние приемы, которые
помогают мне. Вам они не помогут, потому что у вас нет некоторого секрета,
того, о котором я вынужден умолчать. Итак, я - артист Карачаров. Это мои
блестящие брови, мои кудри, прилипшие к потному лбу, мой нос с горбинкой,
мои безупречные зубы, моя ироническая улыбка. Я - Карачаров, а не Кудеяров.
Я должен вжиться в этот образ.
Вообще-то я видел его в жизни, как-то встречался на дне рождения у
общих знакомых. От хозяев дома знаю, что в быту Карачаров совсем не такой,
как на экране. Да, он кумир истеричных девиц, но девицы - не суть его жизни.
Карачаров - работяга. Он встает в семь утра, плавает, ездит верхом, работает
на кольцах и на брусьях. Он знает свои роли нередко глубже, чем авторы,
подсказывает реплики сценаристам и трактовку режиссерам. В кино он пошел со
сцены, но, считая работу в театре основной, не оставил прежней труппы. В
прошлом сезоне он снимался и Ленинграде и три раза в неделю ездил туда на
съемки. Шесть ночей в поезде еженедельно - это весомая нагрузка. Его мечта -
образы Шекспира: Гамлет, Отелло, король Лир даже. Но ему не дают этих
ролей - внешние данные не те. Карачаров редкий, если не единственный
человек, который ждет с нетерпением, чтобы годы провели борозды на его лбу.
Это я жду с нетерпением, чтобы годы провели борозды на моем лбу. Это я