"Георгий Гуревич. Итанты (Таланты по требованию)" - читать интересную книгу автора

Увы, усиленный курс лесной тишины пришлось прерватъ через три дня.
Только я долетел до Якутии, только-только успел подобрать для себя
заброшенную сторожку у болотца, окруженного трухлявыми стволами, только
успел усесться на один из стволов, устремив взгляд на тину, развести
первый костер, вдохнуть аппетитный запах дыма, как встревоженное лицо шефа
появилось на моем запястье.
- Гурий, ты нужен срочно. Бросай свою тайгу, прилетай сию же минуту,-
распорядился он, сердито глядя с браслета.
Пять тысяч километров - туда, пять тысяч километров - обратно. Я даже
не успел разобраться, проходит или не проходит моя болезнь. Пятого числа
вечером я простился с шефом, девятого поутру входил в его кабинет.
- Сядь, Гурий, - сказал он сразу. - Садись и объясняй, почему ты
сказал, что девочка не вернется.
- Она погибла? - ахнул я.
- Сорвалась в пропасть. Глубина - четыреста метров. Это смертельно даже
на Луне. Ты был прав, не следовало ее посылать. Но почему? Откуда ты
узнал, что она не вернется?
- Не знаю, мне так показалось.
- Гурий, не отмахивайся, я спрашиваю важное. Сосредоточься, подумай как
следует, вспомни, почему тебе пришло в голову, что девочка не вернется.
Я задумался, привел мысли в порядок.
- Она боялась, - сказал я.- Не Луны боялась, боялась, что испугается на
Луне. Я это почувствовал, а она почувствовала, что я чувствую ее страх, и
злилась на меня, опасалась, что я ее выдам. Она из тех натур, что всю
жизнь занимаются самопреодолением, ненавидят себя за слабость и бичуют за
слабость. Такие хотят быть героями, но геройство им не под силу, и они
казнят себя за это, жертвуют собой, голову кладут на плаху, говоря
по-старинному, по-книжному. И вот она и героиня, и жертва. Но на Луне не
жертвы нужны, а цеха и дороги. Там надо работать и доводить работу до
конца, а эта девочка думала только об одном: "Струшу или не струшу?"
Наверное, прыгнула там, где заведомо не могла перепрыгнуть.
- Именно так, - вздохнул шеф. - Прыгнула там, где и мужчина не
перепрыгнул бы. Тем более что для Луны у новичков нет же глазомера. Но
почему ты не сказал мне этого вовремя?
Я задумался. В самом деле, почему не сказал?
- Не сказал потому, что не понимал. Это сейчас я формулирую, выражаю
словами. А тогда увидел цвет лица неестественный, бледно-зеленый. И ощутил
напряжение нервов, натянутых до отказа, это же ощущаешь в другом человеке.
И злость, и отчаянную решимость, мучительное усилие, усилие ради усилия,
все затмевающее. И еще шейку на пределе текучести. Но это наше,
инженерное, - возможно, вам не довелось иметь дело с испытанием металла на
разрыв.
Представьте себе: стержень стоймя зажат в тисках, а нижнюю платформу
грузят, грузят, кладут на нее гирю за гирей. Вы сами ощущаете, как
невыносимо трудно металлу. И вот он не выдерживает больше, стержень
вытягивается, худеет на глазах, словно пластилиновый, течет-течет... и
лопается с оглушительным звоном. Вот эту шейку увидел я, она заслонила
все. И оборвалась, и утонула в сизо-зеленом тумане. Я отвел глаза,
неприятно было смотреть. Вообще неприятно. Смотрю на человека - и вижу
стержень. Это и есть моя болезнь. Я сразу начал рассказывать о ней...