"Георгий Гуревич. Подземная непогода" - читать интересную книгу автора

Работники станции ждали Виктора уже третий день. Они даже встречали его
на дороге, но Виктор пришел с другой стороны. В честь новоприбывшего
готовился праздничный обед. Пока женщины хлопотали на кухне, мужчины
повели Виктора в камчатскую баню. В ста шагах от станции из-под земли
выбивался горячий источник. Он был окутан густым паром и окаймлен зеленью.
В это морозное утро среди бесконечных снегов трава выглядела просто
нелепо. Казалось, художник по ошибке капнул зеленой краской на зимний
пейзаж. Температура воды доходила, до семидесяти пяти градусов, поэтому
зимовщики мылись в специально вырытой яме, где смешивалась горячая
подземная вода и ледяная - из близлежащей реки.
Потом был устроен целый пир. Виктор попробовал местные деликатесы:
медвежий окорок, жареную чавычу, варенье из жимолости, чай с сахарной
травой. Чавыча была нестерпимо солона, трава показалась Виктору приторной
и противной, но он мужественно ел и хвалил, чтобы не показаться изнеженным
горожанином.
Поглощая камчатские яства, Виктор с любопытством рассматривал своих
будущих сослуживцев. Он чувствовал себя как невеста, впервые попавшая в
дом жениха. Вот незнакомые люди; они будут делить с тобой горе и радость,
станут твоими родными. Кто из них будет тебе другом-помощником, кто -
ревнивым недоброжелателем? Как примут тебя, признают ли равным? Виктор
ловил каждый взгляд, прислушивался к непонятным замечаниям, намекам на
дела, в которые он пока не вошел.
Еще в Москве Виктор слышал о начальнике станции - кандидате наук
Грибове. Дмитриевский отзывался о нем с похвалой: способный ученый, смелый
полемист. Теория Грибова о связи между солнечными пятнами и извержениями
спорна, но заслуживает внимания.
Оказалось, что начальнику станции не больше тридцати лет. Он чуть ли не
самый молодой на зимовке. Грибов был почти красив: с высоким бледным лбом
и тонким профилем. Разговаривал он мало, больше слушал, щурясь и поджимая
губы, лишь изредка вставлял замечания, поправляя ошибки товарищей резко и
не всегда тактично. Грибов не понравился Виктору. "Второе издание
Тартакова, - подумал юноша. - Впрочем, этот едва ли увлекается расписными
тарелками".
Мало говорил и второй зимовщик, который назвал себя Ковалевым, хмурый
мужчина лет тридцати семи, с лицом, изборожденным шрамами. Зато самый
старший по возрасту, младший геолог Петр Иванович Спицын, не закрывал рта.
Он охотно рассказывал о прежних своих экспедициях, о вулканологической
станции, ее истории, достижениях, задачах и планах. Сам он жил здесь уже
четвертый год безвыездно и считал подножие вулкана тихим и укромным
уголком.
- Утихомирился на старости лет, захотелось покоя, - сказал он.
За столом сидела и его жена, Катерина Васильевна, высокая женщина с
громким голосом. Она разговаривала властно, держалась уверенно. Только она
одна возражала Грибову. Но хозяйничала не Катерина Васильевна, а
лаборантка Тася, молоденькая девушка, очень миловидная, круглолицая,
широкоскулая, с удлиненными монгольскими глазами и нежным румянцем,
проступавшим под смуглой кожей.
Накрытый стол, белая скатерть, окорок, вино. В печке потрескивают
дрова, уютно скрипят половицы под ногами, от еды и жаркой топки горит