"Джеймс Ганн. Слушающие" - читать интересную книгу автора

комедия". (пер. М. Лозинского).]
Шелест из гасиенды напомнил ему динамики в центральной аппаратной. Все
эти голоса говорят, говорят и говорят, а он не может понять ни слова.
Мелькнула какая-то идея... если бы только он мог на ней сосредоточиться!
Однако он выпил слишком много пива... а может, слишком мало..

После долгих часов прослушивания Макдональд всегда испытывал легкий
сдвиг по фазе, но в эту ночь было хуже, чем обычно. Может, из-за всех этих
разговоров, пива или чего-то еще: какой-то более глубокой неопределенной
тревоги.

"Тик-так, тико-тико..."

Даже если бы они сумели принять какое-то послание, то, прежде чем
удастся завязать диалог хотя бы с ближайшей из возможных звезд, от них самих
и следа не останется. Из какой безумной самоотверженности рождается эта
настойчивость?

"Слушают в Пуэрто-Рико..."

Например, из религии. По крайней мере так было когда-то, в эпоху
соборов, которые возводились веками.

"- Чем занимаешься, приятель?
- Работаю за десять франков в день.
- А ты что делаешь?
- Кладу камень.
- А что... что делаешь ты?
- Я возвожу собор".

Большинство из них возводило соборы. Большинство из них отдавались
своей миссии с религиозным фанатизмом. Только так можно работать всю жизнь
без надежды увидеть "плод трудов" своих.

"Но не слышат ничего..."

Обычные каменщики и те, кто работал только ради денег, со временем
отпадали, оставляя лишь тех, в чьей душе не умерла вера, не умерла мечта. Но
сначала эти адепты должны были чуточку спятить.

"Может, нет там никого?"

Сегодня ночью он слышал голоса почти все время. Они упрямо пытались
что-то сказать ему, что-то срочное, очень важное, но он опять не мог
различить ни слова. Он слышал лишь приглушенную болтовню вдалеке, назойливую
и непонятную.

"Тик-так, тик-ток..."

Ему снова захотелось заорать на всю вселенную: "Заткнитесь! Не все