"Джеймс Ганн. Мир-крепость" - читать интересную книгу автора

Она ждала их, улыбаясь. В руках смуглого мужчины появился карабин с
толстым стволом. Девушка что-то сказала мужчине, и тот усмехнулся. Однако
проходившие мимо крестьяне и невольники отводили глаза и торопливо
удалялись, словно отрицали существование зла тем, что просто пытались не
замечать его. Я сидел в муке ожидания, словно пригвожденный к стулу.
И тут смуглый мужчина тонкой струей огненного пламени из своего
карабина отсек девушке ступни у лодыжек, улыбаясь при этом вежливо, как при
долгожданной встрече. Хлынула кровь, но, прежде чем девушка рухнула на
землю, двое других наемников схватили ее под руки. Девушка надменно
улыбнулась и потеряла сознание.
Меня замутило. Последнее, что я увидел, были узкие белые ступни,
оставшиеся на тротуаре перед Собором. Последними словами, которые я услышал,
было тихое благословение и беззвучный шепот:
...одно лишь слово существует для людей, одно лишь слово, и слово это -
выбирай...


2


Я поднял руку, чтобы постучать в келью Аббата, но заколебался и опустил
ее. Я пытался мыслить четко, но это плохо у меня получалось. Пережитое
измотало мое тело и душу. Никогда прежде мне не приходилось принимать важных
решений.
Жизнь в монастыре шла своим извечным путем: в пять подъем и утренняя
молитва, по десять минут на каждый прием пищи, шесть часов молитвы и
медитации, шесть часов работы в монастыре, в Соборе или у Барьера, шесть
часов учебы и тренировок, вечерняя молитва и сон. Такова была и моя жизнь.
Я сунул руку в мешочек, укрытый в складках рясы, и среди немногих
мелочей мои пальцы наткнулись на нечто. Это был отполированный осколок
кристалла, который я нашел в ящике для пожертвований, он сиял матовым
блеском среди мелких монет. Я вынул его и еще раз осмотрел. Формой он больше
напоминал яйцо, чуть поменьше куриного. Камень был прозрачен, как родниковая
вода, без царапин и без трещин. Ничто не нарушало его идеальной
прозрачности, ничто не портило гладкую поверхность, не указывало, для чего
он служил, если его вообще использовали для чего-то.
Именно из-за него девушка познала страх. Из-за него искала убежища, а
когда отдала камень, то пошла со слепой верой навстречу судьбе, которая
ждала ее на грязной улице. Судьба дожидалась ее с улыбкой на смуглом лице, с
холодными черными глазами и с карабином в руке, ждала, чтобы отсечь две
белые ступни у самых лодыжек...
Вспомнив это, я резко втянул воздух, что-то сжало мне горло, напомнив,
как рвало меня в контрольном зале. Я знал, что должен забыть это, но
воспоминание упорно возвращалось.
Я снова задал себе вопрос: "Что я могу сделать?" У меня не было опыта,
я ничего не знал о внешнем мире. Может, я усомнился жестокости Жизни и
мудрости Церкви? Если даже и так, то я тут же отбросил все сомнения. Аббат
наш был добр и мудр, это сомнению не подлежало.
Я тихо постучал.
- Входите, - раздался глубокий, звучный голос Аббата. Я открыл дверь и