"Джеймс Ганн. Мир-крепость" - читать интересную книгу авторане пришлось бы бежать. Едва слышные шаги приближались, несмотря на все мои
усилия, а вместе с ними росла паника, гнавшая меня все быстрее сквозь тьму и тишину, потому что ноги преследователей не несли свинцово-тяжелых тел. Постепенно я понял, откуда идет боль. Болела моя ладонь, я держал в ней раскаленный уголек. Новый спазм страха пополам со стыдом поразил меня. Я раскрыл ладонь, позволил угольку выпасть из нее, и топот за моей спиной стих, и страх покинул меня, но вместо него меня охватило отчаянное одиночество - ведь исчез даже коридор и я остался совершенно один. Я висел в темноте, висел без опоры, совершенно потерянный, ничей в этой бесконечности. Мой разум искал в пустоте, тишине и одиночестве, искал какое-нибудь другое существо, но не было ничего и никого, с кем бы я мог перемолвиться, а если бы кто-то и был, все равно мы не смогли бы понять друг друга. Я проснулся, машинально засунул руку в карман, чтобы убедиться... но камешка там не было, и я знал, почему - вспомнил. Вспомнил, как страх впервые ворвался в мою жизнь... Слова литургии еще звучали в моих ушах, когда я заметил девушку, проходящую сквозь сверкающий золотом полупрозрачный Барьер. Она была в ужасе. ...твой Бог здесь... Ужас! Я узнал это чувство, но не мог понять, откуда знаю его. Всю свою жизнь я провел в монастыре. Стены монастыря широки, и меж ними заключен покой мира. Стены монастыря высоки, и страдание мира не может их преодолеть. За этими стенами я был доволен и спокоен, сознание, что точно определенный образ жизни никогда не выведет меня за эти стены, наполняло Я не помню, чтобы когда-либо выходил наружу. Не помню ни своего отца, ни матери, ни их имен, ни того, как они умерли, но все это не имело значения, потому что Церковь была мне отцом и матерью и я не нуждался больше ни в ком. Чувства, ведомые мне, были немногочисленны и просты: сильная вера Аббата, глубокая, порой страстная жажда познания научных истин, которой охвачен был брат Жан, созерцательность отца Конека, а временами мистические порывы отца Микаэлиса. Но ужас был мне чужд. Как и все прочие страсти, вызывающие смятение души, он не мог пересечь Барьер, уподобляясь в этом материальным предметам. ...ты должен искать Меня за завесой невежества и сомнения, ибо я повсюду, если ты хочешь узреть Меня... Здесь, в Соборе, все было немного иначе, но я лишь дважды нес здесь службу. Люди приходили в место, предназначенное для них Церковью, в поисках того, что мы имели в достатке, - покоя. Они проходили сквозь Барьер, обремененные своими заботами и печалями, а выходили спокойные, примиренные со Вселенной. Я познавал их беспокойство, сочувствовал ему и радовался, когда мог их утешить. Но на сей раз я знал, что чувства, которые я принимаю в контрольном зале, лишь бледное и неполное отражение истинных. Ужас девушки создавал вокруг нее специфическую ауру. Он тронул меня своими холодными перстами, прыгнул с экрана в мои глаза, а из перчаток - в мои пальцы... Я взглянул на часы - время уже пришло, - вытянул руку, нажал выключатель и установил ручку. Распыление должно было произойти мгновенно. |
|
|