"Джеймс Ганн. Мир-крепость" - читать интересную книгу автора

не лгал, так почему же сейчас не открыл Аббату правду? А он знал, что я лгу,
и не верил мне.
Я мог получить его прощение, отказавшись от камня. Этот осколок
кристалла не имел для меня никакой ценности. Даже если он что-то и значил, я
никогда не узнал бы этого. Ступив на порог, я обернулся, потянулся к мешочку
под рясой, но Аббат уже исчез в соседней келье, закрыв за собой дверь.
Я тихо вышел.
Несколько часов я бродил по коридорам монастыря. Если я вернусь к
Аббату и скажу, что не могу найти предмет, который оставила девушка, будет
плохо. Он не поверит мне и прогонит из монастыря, а мне останется лишь
подчиниться. Но могу ли я это сделать? Кому я этим помогу? Как буду потом
жить? Единственное, что я ведал о жизни в миру, я узнал сегодня.
Я решил отдать кристалл, решал это не один раз. Однажды даже дошел до
двери Аббата и поднял руку, чтобы постучать. Девушка доверилась мне, и это
было странно, необычайно. Она знала меня только через чудесные образы,
которые я создал для нее. Конечно, этого было мало, но все-таки хватило. Она
безоглядно поверила мне, как же я мог обмануть такое доверие?
Я не хотел никого видеть и дважды прятался в пустых комнатах, чтобы
избежать встреч с монахами в коридорах. Мне было бы легче, доверься я
кому-нибудь, но я не знал, к кому обратиться. Брат Джон заинтересовался бы
самим камнем, но ему, конечно, было бы безразлично, что с ним будет дальше.
Отец Конек начал бы объяснять мне порочность моего поведения, а отец
Михаэлис пришел бы в ужас от одной мысли о непослушании.
Много часов провел я в Архиве, но среди всей мудрости, собранной там,
не было ответа на мучивший меня вопрос. Я немного позанимался в
тренировочном зале, как делал это каждый день. Отцы говорили, что это хорошо
подавляет юношеское смятение, но на сей раз мне не помогло. На полчаса я
задержался в зале искусств прослушать свой любимый светомузыкальный опус,
созданный давно забытым композитором. Но опус кончился и, прежде чем я нашел
следующий, в зал вошли несколько монахов, а я выскользнул через боковой
коридор.
Вконец утомленный, разочарованный и по-прежнему не нашедший решения
проблемы, я отправился в свою келью. Может, молитва и сон принесут ответ,
которого напрасно искал утомленный разум. Подходя к своей двери, я заметил,
как в нее вошел монах, а за ним еще трое.
"Наверно, ошиблись дверью", - подумал я, хоть и знал уже, что это вовсе
не ошибка.
Мое лицо скрывала тень капюшона, и я подошел ближе. Первый монах поднял
голову. На долю секунды я замер, прежде чем понял, что грубая серая ряса
скрывает под собой не монаха и не послушника. Я не поверил своим глазам.
На меня твердо и дерзко смотрели глаза смуглого мужчины, того, который
ждал девушку перед Собором, а потом отсек ей ступни.


3


Предан!
Эта мысль молнией мелькнула у меня в голове. Догадки жгли мой разум,
терзая, как настоящее пламя.