"Джеймс Ганн. Внемлющие небесам" - читать интересную книгу автора

плечо.
- Мария!
Она вздохнула, открыла глаза и растерянно заморгала.
- Это я, Робби, - проговорил он, переходя невольно на ирландский
акцент.
Глаза ее ожили, на губах появилась сонная улыбка.
- Робби вернулся.
- Yo te amo, - шепнул и поцеловал ее. Затем отошел и проговорил: -
Приглашаю тебя к столу. Вставай и одевайся. Ужин через полчаса, а может, и
раньше.
- Раньше... - повторила она.
Он вышел из спальни и отправился на кухню. В холодильнике нашел пучок
салата и, порывшись еще немного, обнаружил тонко нарезанные ломтики
телятины. Приготовил салат "а-ля Цезарь" и телячий эскалоп. Орудовал он
быстро и вполне профессионально. Готовить он любил. К подрумянившейся
телятине был добавлен лимонный сок, эстрагон и белое вино. Он как раз
вливал в блюдо немного говяжьего бульона, когда появилась Мария.
Смуглая, гибкая и прекрасная, она остановилась в дверях и потянула
носом.
- Пахнет восхитительно!
Фраза-намек, их шутка, понятная лишь двоим. Если готовила Мария, - а
делала она это на мексиканский манер - то, как правило, получалось нечто
наперченное, прожигающее себе путь в желудок будто негаснущие угли,
Макдональд же предпочитал готовить более экзотические блюда, склоняясь к
французской кухне. Кто бы из них ни выступал поваром, у другого оставалась
альтернатива: либо восхищаться, либо принимать на себя поварские
обязанности до конца недели.
Макдональд разлил вино по бокальчикам.
- "A la tres-bonne, a la tres-belle, - провозгласил он. - Qui fait ma
joie et ma sante" [За несравненную красу твою, Что дарит радость мне и
счастье" (фр.); Бодлер III, Les Epaves].
- За Программу, - произнесла Мария. - Пусть в эту ночь примут
чей-нибудь сигнал.
Макдональд покачал головой.
- В эту ночь нас только двое.
Потом они остались одни во всем мире, так продолжалось уже лет
двадцать. И она была столь же шаловлива, влюблена и весела, как в тот раз,
когда они впервые узнали друг друга. Наконец, страсть сменилась
бесконечным спокойствием и усладой, когда сама мысль о Программе казалась
чем-то бесконечно далеким, к чему не стоит возвращаться.
- Мария... - произнес он.
- Робби?..
- Yo te amo, corazon.
- Yo te amo, Робби.
Потом он лежал рядом с ней, ожидая, когда успокоится ее дыхание, и
Программа вновь медленно завладевала его сознанием. Ему показалось, она
уснула; он поднялся и, не зажигая ночника, начал одеваться.
- Робби? - Голос ее спросонья прозвучал испуганно.
- Querida?
- Ты опять уходишь?