"Лев Гумилевский. Плен" - читать интересную книгу автора

принять какое угодно несчастье, лишь бы не самое большее.

Глава третья
Человек другого мира.

И до сего времени, несмотря на неоднократные перестройки, стены
Китай-города являют собой вид древнерусской крепости. Теперь уже нет здесь
целого ряда приспособлений: нет в проездах башен подъемных решеток, как нет
перед воротами подъемных мостов. С наружной стороны вокруг стен не осталось
и следов глубокого рва, наполнявшегося водой. Бойницкие окошки не угрожают
черными жерлами пушек. По зубчатому верху стены не бродят тени стрельцов с
секирами и самопалами. Но и с утратой всех своих боевых приспособлений,
Китай-город не потерял тяжкого величия седой старины.
Ночью, переводя свою пленницу из бескрышей, слишком открытой башни в
шатровую за углом, даже Коська притих. Они пробирались стеной, каменными
щелями в ней и угрюмыми пролазами, проделанными уже последними обитателями
башен. Пыляй вспоминал о пятидесяти человеческих черепах, вырытых недавно в
Китай-городе при ремонте какого-то фундамента, думал об оказавшемся под
домом кладбище и молчал.
Девочка шла покорно и только, когда слишком уж крепко держали ее за
руку, шептала:
- Больно же! Вы должно быть и ногти никогда не стригете!
Пыляй пробовал на ходу обкусывать свои слишком заметные ногти, Коська же
равнодушно отплевывал с губ кирпичную пыль и ворчал тупо:
- Постригешь тут!
До башни ползли по земле, прячась в тени от далеко слышных шагов редких
прохожих. Напротив резко вычерчивался угрюмый силуэт Дворца Труда. На
розовеющем от приближающегося солнца небе, шпиц и башня бывшего
Воспитательного Дома напоминали недремлющую сторожевую вышку. Мальчишки
оглядывались кругом с преувеличенной осторожностью.
За угловой круглой башней, закованной железной дверью, оставшейся
недоступной даже и для этих пролаз, они вздохнули свободнее. Выступ второй
шатровой башни был рядом. До него промчались, не переводя духа, и замерли в
тени.
Коська держал пленницу. Пыляй стал на колени и принялся с проворством
убегающей крысы царапаться в кирпичи. Ловким рукам его нужно было немного
времени, чтобы вынуть десяток камней, закладывавших сводик окна, давно уже
ушедшего в землю и оставившего теперь только узкую щель над землей.
Этот ход, тщательно при ненадобности опять закладывавшийся кирпичами,
был хорошо знаком обитателям Китайгородских развалин. Железная, кованая
дверь снаружи, решетки на верхних окнах, ржавые замки и поросшие травой
пороги никому не внушали сомнения в необитаемости башни. А между тем внутри
ее, в мрачном подвале, в дождливые ночи или зимние дни Коська с
решительностью законного коменданта распределял жилую площадь между своими
ребятами.
Пыляй разобрал лазейку, сложив кирпичи возле, и спустился внутрь. Он
высунул руки оттуда:
- Давай ее сюды.
Коська подтащил девочку и передал ее ему. Она успела оглянуть пустынную
улицу и вскрикнула. Никто не откликнулся, и Коська не зажал даже ей рта,