"Лев Гумилевский. Судьба и жизнь. Воспоминания" - читать интересную книгу автора

дня освобождения крестьян. Нам опять роздали книжки, пожертвованные
попечителем училища графом Нессельроде. Когда служили молебен, граф стоял
впереди наших ученических рядов: он был в белых штанах, расшитом золотом
мундире и с треугольной шляпой в руках. На книжной обложке художник
нарисовал простую девочку в платке, и я до сих пор еще умею нарисовать
женскую головку, покрытую платком.
В том же году я поступил в Саратовскую вторую гимназию, за год-два до
того только что открытую. Помещалась она в старом духовном училище, возле
Старого собора. Но через год нас перевели уже в собственное, новое и
великолепное здание гимназии на Царевской улице, совсем близко от домика,
где мы жили.
Пока я восемь лет переходил из класса в класс. Саратов необыкновенно
быстро культурно рос, строился, украшался, приобретая черты европейского
города. Построились здания Консерватории, Технического училища, открылось
второе реальное училище, несколько женских гимназий, фельдшерские курсы и
наконец, за год до моего окончания гимназии, открыт был Саратовский
университет.
Асфальтировались улицы, проводилась канализация, вместо конки начал
ходить трамвай, засветились окна обывательских домиков электричеством. На
том самом базаре, где ночами караулил со своей Милкой и неизменной трубкой
наш сосед по двору, возвысился превосходный Крытый рынок по европейскому
образцу. Появились первые синематографы, над ипподромом, превращенным в
аэродром, кружили первые аэропланы, по городским улицам загромыхали первые
автомобили. По Волге пошли первые пассажирские теплоходы, без красных
хлопающих колес, стройные и сильные, как ласточки или чайки. Я сидел на
Зеленом острове, у кромки воды на песчаном берегу, когда мимо проходил
"Бородино". Волга устремилась под киль теплохода, с такой быстротой обнажая
берег, что на песке оставались крошечные рыбешки, не успевшие убраться вслед
за волной.
День ото дня Саратов хорошел, выбиваясь в первые ряды русских
губернских городов. Уже, кроме пяти местных газет, можно было покупать
"Русское слово" по московской цене, за 3 копейки, и знаменитый московский
булочник Д. И. Филиппов открыл на Немецкой улице булочную с сайками и
пирожками.
Кончая курс гимназии, я был завзятым урбанистом. Я любил город с его
освещением, чистыми улицами, постоянно движущимися людьми, открытыми
магазинами, с его возможностью в любой момент пойти и купить, что нужно...
Огни, толпы людей, театры, афиши, все напоминало о том, что жизнь не
стоит на месте и все движется - открыто, сильно, шумно - вперед.
Но куда?
На этот вопрос отвечает величайший естествоиспытатель нашего времени
академик Владимир Иванович Вернадский.
"Появление на Земле культурного человечества, овладевшего благодаря
земледелию, основным субстратом живой материи - зеленым растительным
веществом, начинает менять химический лик нашей планеты, конца, размеров и
значения чего мы не знаем".
К концу моего долгого жизненного пути химический и физический,
геологический и политический лик Земли прояснился окончательно.
Вернадский неустанно повторял: с человеком на Землю пришла огромная
геологическая сила. По энергетической мощности своей она вполне может быть