"Алекс Ла Гума. И нитка втрое скрученная... " - читать интересную книгу автора

Книга Екклезиаста, IV, 9 - 12


1

На северо-западе сгущались облака, сначала похожие на хлопья ваты,
гонимые по небу напористым ветром, потом - на клубы серого дыма и, в конце
концов, - на вздыбленные под самую высь крепостные валы с бастионами.
Мрачная стена тянулась через весь горизонт, и солнце уже не сияло, а только
угадывалось в бледном свечении за серой пеленой. И море было серое и
свинцовое. Оно лениво колыхалось, как тяжелое полотнище на утихающем ветру.
Осень рано пришла в тот год, а за ней и зима, и небо затянуло тяжелыми
тучами, грозившими земле дождем. На взморье, в парках и на фермах с деревьев
уже опали листья, и только по склонам и на вершинах гор, тянувшихся вдоль
моря, зеленым по серому еще проступали сосны, смоковницы и редкие дубы, и
земля упрямо хранила здоровый темно-коричневый цвет.
Первый дождь просеялся из туч моросящим туманом и остался лежать
влажной пеленой на земле, на скамейках бульваров и на отвесных гладких
стенах зданий, асфальт улиц и дорог почернел от него. Потом этот первый
дождь прошел, оставив после себя только холодную сырость в воздухе и
обещание вернуться.
Настал июль, и набрякшие тучи походными колоннами двинулись на землю с
океана; подгоняемые окриками резкого ветра, они брели, прихрамывая, со
стертыми ногами, через все небо в наступление на твердыню гор. Какое-то
время горы сдерживали их, и дожди опустошали только побережье, и завеса их
разбивалась о колючие вершины. На флангах дождь падал в море. Высокий,
облаченный в серое туман отрезал горы от неба и всего остального мира и
зловещим знамением повис над землей.
Потом дожди пробили бреши в линии обороны и стали делать вылазки на
пригороды, налетая и снова отступая, - по утрам на окнах стыли струйки влаги
и сырость лежала на бетоне шоссе, убегавшего на север, мокро блестели
широкой дугой изгибающиеся рельсы железнодорожных путей.
За городом земля принимала дождь и поглощала его, впитывая влагу и все
темнея, пока не стала совсем черной. Земля утоляла жажду ливнями, а потом,
пресытившись, размякла, и когда человек ступал на нее, поддавалась под ним,
и в грязи оставались кривые борозды от его подошв, или, если он шел босой,
круглые лунки, где он давил пяткой и подушечкой ступни, и отдельно, совсем
меленькие, от пальцев его ног.
Жители, ютящиеся в убогих хижинах и лачугах вдоль государственного
шоссе, по обеим сторонам железнодорожных путей и на песчаных пустырях,
тревожно следили за небом, не сводя глаз с северо-запада, где за горой
нависли разбухшие от влаги тучи. И когда разразились дожди, забарабанив по
крышам, рабочие потащили домой подхваченные где придется коробки из
гофрированного картона, листы ржавой жести, обрезки оцинкованного железа,
чтобы спешно залатать прохудившиеся кровли. Этот хлам укладывали на крышах и
прижимали камнем потяжелей, чтобы не снесло ветром.
Дети играли среди луж на раскисшей земле, месили пальцами босых ног
податливую жидкую грязь. И, слушай, ну и повезло мне, ты только подумай -
полную жестянку битума я получил за пять монет! Ясное дело, налево. Битум -
это как раз то, что надо, не пропускает воду. Окунуть в него мешковину, и