"Арсений Гулыга. Кант " - читать интересную книгу автора

может оставить автора равнодушным, и это сказывается на манере изложения: в
латинскую диссертацию, построенную по строгим канонам - определение,
обоснование, интерпретация, - вдруг вклинивается свободно написанный
диалог. Вольфианец Титий спорит с Гаем, последователем философии Крузия.
Мы помним, как "солдатскому королю" интерпретировали вольфианство:
свободы воли нет, а значит, нельзя привлекать к суду дезертира, он не несет
ответственности за свой поступок. Аргументация Крузия против Вольфа в
конечном итоге сводилась к тому же, и Кант воспроизводит ее: если все имеет
определяющее основание, нам нельзя вменять в вину наши проступки, ибо
единственная причина всего - бог; мы лишь неуклонно исполняем
предопределенный жребий. Свобода воли несовместима с детерминизмом.
Сам Кант считает, что идея определяющего основания не противоречит
свободе. Крузианская свобода воли означает случайное принятие решения, без
каких-либо твердых мотивов. Это свобода выпадения игральных костей, игры в
чет-нечет, свобода выставить вперед левую или правую ногу. Кант понимает
свободу иначе - как сознательную детерминацию поступка, как приобщение к
воле мотивов разума. Проблема ответственности, вменения предстает при этом
как вопрос о вменяемости, то есть о ясности сознания. В богосотворенном мире
зло существует, но вина лежит исключительно на человеке. Вольфианец Титий в
кантовском диалоге говорит: "Поступать свободно - значит поступать согласно
своему влечению, и притом сознательно". В дальнейшем Кант придет к выводу,
что на влечения полагаться нельзя, они могут завлечь куда угодно; все
влечения жестко детерминированы природой, поступать в соответствии с ними --
значит оставаться животным.
В целом он пока отстаивает лейбницианско-вольфианскую точку зрения.
Хотя в некоторых существенных деталях от нее уже начал отходить. Кант опять
ищет компромисс, на этот раз между метафизикой Лейбница - Вольфа и физикой
Ньютона. Его не устраивает лейбницианское учение о предустановленной
гармонии, об изначально заданной, синхронной, хотя и независимой работе двух
субстанций - тела и души. Ему ближе ньютонианская идея взаимодействия. Что
касается гармонии бытия и его общей устремленности к благу, то Кант пока в
этом не сомневается.
Между тем у других сомнения возникают. В 1753 году Берлинская академия
объявила конкурс на лучшее исследование тезиса Александра Попа: "Все благо".
Современники восприняли это как подкоп под Лейбница и Вольфа. Пользуясь
покровительством короля-галломана, Берлинскую академию оккупировали
французы, они принесли с собой дух скептицизма, но прямо выступить против
идей основателя академии Лейбница никто не смел. Поэтому объектом критики
выбрали английского поэта, в своем знаменитом "Опыте о человеке"
переложившего на стихи лейбницевскую концепцию о лучшем из миров. Премию
получил крузианец Рейнгардт, доказывавший возможность другого, не менее
совершенного мира, чем существующий.
Дело не ограничилось официальной процедурой. В печати началась
полемика. Затем в обсуждение проблемы вмешалась сама природа. В конце 1755
года произошло трагическое событие, потрясшее европейские умы, которые давно
уже привыкли к тишине, покою, благоденствию. Чудовищной силы землетрясение
обрушилось на Лиссабон. Землетрясения бывали и раньше, но на этот раз
катастрофа смела цветущий город, столицу европейской державы.
Очевидцы с ужасом вспоминали подробности. Казалось, что море вдруг
закипело; гигантская волна двинулась на порт, круша корабли, стоявшие у