"Евгений Гуляковский. Веста" - читать интересную книгу автора

слегка опалесцировала и казалась более плотной. Я едва дождался, пока лодка
пристанет к берегу.
Не знаю, заметил ли что-нибудь необычное в этой пробе Гвельтов, и до сих
пор не знаю, почему ничего ему не сказал.
Мне хотелось лишь одного - поскорее попасть в лабораторию. В тот момент я
не думал о приоритете, даже о самом открытии новых, неизвестных науке
микроорганизмов. Мне хотелось противопоставить бесчисленной лавине загадок
хоть что-то реальное - свой многолетний опыт исследователя, свое умение
работать и добиваться успеха там, где зачастую другие отступали.
Я увидел бактерии сразу, как только поднес предметное стекло с каплей
воды под бинокуляр. Они заполняли собой все пространство... Непривычно
огромные, с выпуклыми ядрами и увеличенными зернами хромосом. Их
желеобразная оболочка мало походила на оболочку амеб, хотя это были,
несомненно, амебы, древнейшие и простейшие существа нашей планеты. В отличие
от тех амеб, которых я хорошо знал, эти не пользовались движением с помощью
переливания своего тела из одной ложноножки в другую. Ничего подобного. Они
стремительно пересекали поле зрения бинокуляра. Больше всего их тела во
время движения напоминали крошечных кальмаров, и я не был уверен, что они не
используют тот же принцип реактивной отдачи струи воды, которым пользуются
кальмары. Иначе трудно было объяснить скорость их движения. Для простейших
организмов это было, пожалуй, слишком... Я бросился к определителю
Левинсона. Исходя из одноклеточного строения, я отнес их к классу протозов и
тут же убедился, что такого вида в определителе нет...
Смутная догадка шевельнулась в моем мозгу. Мне вдруг захотелось
остановить эту амебную круговерть, чтобы рассмотреть получше. Нет, не для
этого... Я и так все прекрасно видел. Мне захотелось убить их, увидеть, как
они умирают... Я отлил часть пробы в чашку Петри, под руки попался пузырек с
цианидами. Пожалуй, это то, что нужно. Я открыл пузырек и набрал яда. Доза
была достаточной, чтобы свалить лошадь. Когда капля яда сорвалась с конца
пипетки и упала в чашку, я держал ее в левой руке, мне показалось, что чашка
слегка нагрелась. Этого быть не могло, и все же... Я вновь подошел к
микроскопу. И не поверил своим глазам. Амебы в чашке были живы. Их движение
ускорилось, стало, пожалуй, более упорядоченным. И они были живы!
Повторяя опыт, я действовал гораздо более осмотрительно. Во-первых, я
взял из сейфа новую, нераспечатанную склянку с ядом. Кроме того, я вставил в
чашку термометр и проделал весь опыт, не отрываясь от окуляров микроскопа. В
момент, когда капля с ядом упала в чашку, по всем амебам словно прошла
мгновенная конвульсия. Затем они стремительно двинулись навстречу друг другу
и соединились в одну общую колонию, похожую на маленький рогатый шар
подводной мины... Мне даже показалось, что на концах ее рожек сверкнули
синие искорки крошечных разрядов, но в этом я не был уверен... Температура в
чашке поднялась на четыре градуса. Вода действительно нагревалась! Но это
было еще не все. Колония окуталась облачком мути, потом вода очистилась, и
амебы снова распались на отдельные организмы. Правда, теперь они двигались
общей группой, параллельными курсами, словно каждую секунду были готовы
встретить вместе новую опасность. У меня не хватило духу продолжать опыты, я
лишь втянул в пипетку немного воды, стараясь не задеть ни одного из членов
этой таинственной колонии. Анализ показал, что цианиды были разложены на
более простые безвредные соединения. Скорость, с которой был проделан этот
химический фокус, превосходила все известное современной науке. К тому же